Фонари и снежинки

[Гость пеленашка]

Снежинки и фонари.
Свет снова мигнул и по выпуклому экрану телевизора пробежала серая полоса. Бесстрастный голос диктора на секунду дрогнул.
-… подлежит всё мужское население города, старше 6-и лет. Мы не допустим вторжения. Третья волна добровольцев уже собирается у арсенала. Оружия хватит на всех. Все как один встанем на защиту страны от агрессии! Наше дело….
Телевизор щёлкнул и зарябил. Наверное, где-то повредило кабель. Колька скатился с бордового плюшевого дивана и повернул тумблер. Потом подошёл к окну и уставился в густой зимний вечер, разрезанный на аккуратные ломтики коническим светом фонарей. По спине пробежал волнующий холодок – вот-вот придёт Аня, и тогда можно будет быстро одеться, простучать ногами по тёмной лестнице, бряцнуть стёклами в парадной и со всех ног бежать к арсеналу, где дадут настоящую винтовку. Или автомат. 
На улице загудело. Утаптывая свежий снег прошли, чадя выхлопом неуклюжие военные ходуны. Белые и серые пятна, пушки расчехлены. За городом гороховой дробью рассыпаются выстрелы. Сейчас уже меньше. Винтовки и машины у Хромоголовых бесшумные.
Колька начал ходить по комнате, поминутно глядя на настенные часы в тёмном деревянном футляре, которые успокаивающе покачивали маятником с полосатой в обоях стены. Ну почему, почему когда всё сложилось так здорово, минуты тянутся так медленно! Наконец-то началась война. Ему, Кольке, целых девять лет, и теперь он может пойти и воевать , как взрослый. Швырять гранаты, стрелять из пулемёта, забрасывать в пушку снаряды!
Какой мальчишка не мечтает о таком?
А потом война кончится. Не сразу конечно, недельки через три. Они разобьют Хромок, папа вернётся домой, весь в орденах и Колька тоже весь в орденах и может быть даже раненый, и они будут разговаривать сидя в гостиной, а Анька напечёт пирожков с грушами и будет смотреть, как они пьют чай, слушать рассказы и ахать.
Тренькнул медный дверной звонок, два раза подряд и один – через паузу. Колька бросился к двери, запнулся за ковёр, растянулся во весь рост, прыжком поднялся на ноги и снова побежал открывать.

***

Аня стояла в лестничных сумерках. В распущенных чёрных волосах блестели снежинки. От серого плаща пахло уличной сыростью. Два больших полиэтиленовых пакета, туго набитых чем-то мягким никак не вязались с изящной фигурой девушки.
- Так. – произнесла Аня вместо приветствия, и мальчик понял что сестра в плохом настроении, и претензии по поводу задержки лучше предъявлять осторожнее.
Она заперла дверной замок и быстро проследовала в комнату, печатая шаг каблучками.
- Чего ты так долго? – решился всё же на вопрос Колька
- Я была в детском мире. Мы уезжаем. – Аня бросила сумки и плащ на диван, оставшись в джинсах и свитере. Колька не понимая уставился на неё – сестра несла какую-то околесицу. Какой детский мир? Его витрины уже месяца два как закрыли фанерные щиты. И куда она собралась уезжать?
- Светка сказала – девочек и малышей выпускают без проблем. Лучше перестраховаться . Главное выехать из города. Поезда сейчас отходят каждые 15 минут. - сообщила Аня, расстилая на журнальном столике одеяло.
- раздевайся и ложись сюда, на спину – распорядилась она безапелляционным тоном.
- Зачем? – Колька удивлённо уставился на столик и горку яркой одежды и упаковок, которую Аня высыпала на диван из пакета.
- Коля, у нас нет времени на твои глупые вопросы. Просто делай как я сказала – отчеканила Аня, раскладывая что-то белое и хрустящее на столе.
Видя нерешительность брата, она подошла к нему, одним движением сдёрнула через голову свитер с майкой, другим – спортивные штаны и трусы с носками и повалила вконец ошалевшего мальчика на стол. 
- Не смей вырываться. Слушайся! – ледяным голосом приказала Аня.Страх зародился где-то в Колькином животе и разлился по всему телу. Аня была совсем чужая. Холодная. Взрослая. Серые прищуреные глаза блестели льдинками, в которые заворожено глядел приоткрыв пухлые губки испуганный мальчик.
Тонкие пальцы девушки просунули что-то толстое и похрустывающее Кольке между ног и закрепили широкий поясок на животе.
- Так, поедешь в подгузнике. Пятилетним ещё надевают, и с туалетом никаких проблем не будет. – сообщила она.
- Как поеду? Куда? Зачем? – Колька приподнялся и непонимающе уставился на предмет, напяленый на него сестрой. В щёки ударила краска. Его попу оборачивал бело-розовый пухлый одноразовый подгузник с надписью «little princess».
- Писать будешь в него. Он ночной, поместится много. Какать лучше не надо – запахнет и придётся тебя где-то переодевать. – проигнорировала Аня Колькин вопрос, уже натягивала на него толстые сиреневые колготки. 
«Я никуда с тобой не поеду! Отпусти меня!» – попытался Колька сказать решительно, но слёзы обиды перехватили горло и раздалось только какое-то всхлипывание.
Аня одобрительно похлопала по мягкой от подгузника Колькиной промежности, обтянутой колготками.
- Правильно, плакать нужно. Будет очень убедительно выглядеть. Можешь даже реветь погромче – улыбнулась она, демонстрируя мальчику длинную и тёплую персиковую футболку с маленькими пони. Ну давай, поднимай ручки…
Не дожидаясь реакции ревущего братика, она натянула на него узковатую футболку. Колька представил как позорно он выглядит и расплакался ещё сильнее.
- Сейчас, зайка, носочки наденем, чтобы у нас ножки не замёрзли, да? А это что такое? А это у нас тёплые трусики, чтобы наше солнышко попку не застудило если пи-пи сделает – ворковала Аня, напяливая на Кольку кошмарные шерстяные трусы жёлтого цвета с декоративной кружевной вязкой.
Мальчик даже не пытался сопротивляться. Происходящее казалось каким-то идиотским сном, а ласковый голос сестры действовал завораживающе.
- Хмм, во что бы ребёнка одеть? Платье с рейтузами или комбинезон? – вслух подумала Аня. 
-Платье бы нашей рёвушке конечно больше подошло, но раз в дорогу… – она извлекла из горки одежды на диване утеплённый комбинезон из голубой джинсовки с вышитым на нагрудном кармашке логотипом «Dolly» и толстый ядовито-малиновый свитер с оборками на манжетах.
- Оденемся потеплее, чтобы наша лапочка не простудилась - намеренно сюсюкая произнесла Аня, видя что Колька начинает успокаиваться и вот-вот начнёт возражать. Средство вновь подействовало, заставив мальчика только беспомощно замотать головой зажмурившись, сбросив со щёк несколько хрустальных слезинок. 
Аня пока что не представляла как будет дальше уговаривать братика, поэтому нужно было торопиться. Она быстро натянула на мальчика свитер, не без труда впихнула в комбинезон толстую от одежды Колькину попу и застегнула молнию на спине. Отросшие, уже хорошо закрывающие ушки Колькины волосы были причёсаны и завязаны в хвостики парой голубых резинок с пластмассовыми бабочками, образовав вполне убедительную причёску девочки.
Полдела было сделано.

***

…Глупый мальчишка, если бы он знал, как ей было тяжело. Чего стоило пробираться по пустынным улицам, добыть на него документы на окраине города, где несколько раз пули выбивали из стен штукатурку над её головой. Потом с фонариком пробираться в катакомбы детского мира, через оставленный мародёрами лаз. Всякий раз вздрагивать при звуке шагов и брани где-то недалеко, ясно, до боли в промежности представляя что с ней сделают если поймают… Аня чуть заметно мотнула головой, сосредотачиваясь. 
- Ну вот, смотри какая ты у меня красавица – Аня подхватила слабо сопротивляющегося Кольку подмышки и подтащила к зеркалу. Из-за стекла на него плаксиво улыбнулась пухлая зареванная малышка. И снова заплакала.
- Ты моя умница, так хорошо плачешь – издевательски произнесла Аня, целуя Кольку в макушку между хвостиков. Тот только слабо мотнул головой.
- Теперь запоминай. Чтобы тебе было проще, тебя зовут Оля. Тебе пять лет и семь месяцев, ты моя младшая сестрёнка. Твой день рождения 14-го мая, на следующий день после моего. Я тебя всё время буду держать за руку, в любом случае никуда от меня не отходи. Без разрешения не разговаривай, реветь можешь сколько угодно, у тебя это очень хорошо получается. – Аня ехидно усмехнулась.
- вообще без разрешения ничего не делай. Слушайся меня. Если захочешь писать – писай в штаны, я буду иногда тебя проверять и если увижу что ты описалась – Аня выделила голосом окончание – как только будет возможность тебя переодену. Постарайся не обкакаться – придётся тебя переодевать и подмывать сразу же, думаю, это не понравится ни мне ни тебе – Аня подмигнула. 
- Вообще буду тебя при любой возможности водить на горшок, так что много терпения тебе не понадобится. Лицо сделай попроще, с незнакомыми не разговаривай. Всё поняла? – Аня снова выделила окончание.
Колька беспомощно кивнул.
- Вот и хорошая девочка. Сейчас закончим тебя одевать и пойдём. 
Аня одной рукой подхватила собранный ещё вчера «тревожный чемоданчик», другой – Колькину руку и потащила их обоих в прихожую. 
Мальчик уже весь вспотел от слишком тёплой одежды, стыда и слёз, и с ужасом ожидал что его ждёт теперь. Ужас не замедлил подтвердиться. Во втором Анькином пакете оказался, узкий толстый ярко-фиолетовый пуховичок длинной до попы, с вышитыми на спинке белыми снежинками. На капюшоне, внизу и на рукавах были белые выпушки. Из рукавов же, добавляя позора, свисали голубые болоньевые варежки, которые Аня тут же натянула Кольке на руки и подтянула резинки на запястьях так, что снять их самостоятельно мальчик теперь мог лишь с большим трудом.
- что чтобы наша девочка пальчики в рот не тянула – снова сюсюкая резюмировала Аня. 
Пытка одеждой завершилась дутыми бежевыми сапожками на молнии, с вышивкой и опять же белыми выпушками, толстой, похожей на чепчик вязаной шапочкой светло-голубого цвета, с помпонами за завязках, и голубым же шарфиком крупной вязки. Шарфик, Аня не без удовольствия завязала сзади под капюшоном, уже предвкушая, как удобно будет за него водить и придерживать Кольку. Самое ценное уже было почти спасено. Впрочем, пригодился бы ещё один маленький штрих…
Аня щёлкнула ключами в замке, подхватила чемоданчик и вывела смешно переваливающегося от толстой одежды и подгузника Кольку на лестницу. Мальчик стоял, безвольно опустив слегка разведённые из-за тесной куртки руки.
- Сейчас маленькая, ещё к бабушке Клаве заглянем и пойдём – склонилась Аня над Колькой. 
- Зачем? – прерывающимся голосом спросил тот.
- Увидишь.

***

Клавдия Васильевна, жила этажом ниже. Дочка и внуки покинули город почти сразу, как началась война, а сама Клавдия Васильевна отказалась, сославшись на слабое здоровье и привязанность к месту. Когда Аня была маленькой, «бабушка Клава» часто присматривала за ней, поэтому открыла дверь едва услышав голос девушки. Колька попытался было скрыться в тень, но сестра крепко держала его за шарфик. 
- Анечка, что случилось? Уезжаете? – Клавдия Васильевна моментально оценила ситуацию 
- Да, уезжаем. Надо. – Аня демонстративно поправила Колькин капюшон
- Бабушка Клава, у вас ведь наверное осталась Машкина коляска или санки… - просительно начала она.
- Для Коленьки? Сейчас милая! – отозвалась старушка и вихрем скрылась в квартире. Послышался грохот вещей в кладовке, и уже через минуту она появилась, толкая перед собой бордовую прогулочную коляску. Аня прыснула.
- Вот спасибо, бабушка Клава. Мне про такое неудобно, но если что понадобится – вы заходите и берите смело. Аня протянула Клавдии Васильевне ключи от квартиры.
Старушка молча приняла их и перекрестила ребят.
- Ступайте теперь. Даст Бог – ещё свидимся.
Аня пробормотала слова прощания и со всем своим теперь уже движимым имуществом выскочила на улицу.

***

На лестнице Колька успел успокоиться и теперь ужасно злился. Анька поиздевалась над ним, заставила надеть всё это, выставила в таком виде перед Клавдией Васильевной а теперь ещё хочет запихнуть в коляску!
- Отпусти меня! Сейчас же! – зло вскрикнул мальчик и дёрнулся высвобождая шарфик из рук Ани.
Но девушка уже предвидела такой поворот и теперь была к нему готова. Она просто разжала пальцы и Колька плюхнулся носом вниз в сугроб.
- Ты мне что-то хотел сказать? – со страшным холодком в голосе произнесла она.
- Да!… Я!… Ты!… - Колька был совершенно сбит с толку, он неловко начал подниматься из снега.
- Ну, давай, говори. Я внимательно тебя слушаю.
- Я… Я не хочу ехать с тобой. – наконец выдавил Колька - Я не поеду.
- Хорошо. Не едь.
Колька растерялся. Вот так, просто?... Внутри всё сжалось от страха, тон сестры предсказывал, что сейчас произойдёт что-то очень серьёзное.
- Не едь. – повторила Аня – ты можешь идти к арсеналу, ты же туда собирался? Во всём этом, как есть, потому что наш дом я только что Клавдии Васильевне подарила. Но всё равно, думаю автомат тебе дадут. Особенно если поплачешь, как следует. – она едко усмехнулась.
- Только имей ввиду, если ты сейчас уйдёшь, я тоже уйду, насовсем. И меня убьют. И виноват в этом будешь ты, и только ты со своими глупыми капризами. И папу тоже убьют. И бабушку Клаву. И ты останешься совсем один и сможешь тогда устраивать истерики сколько угодно.
Колька испуганно молчал.
- Значит так, выбирай. Или ты сейчас скажешь «Аня, я больше не буду» и во всём меня слушаешься, или можешь идти куда угодно и делать что угодно. Но в моей и папиной смерти виноват будешь ты.
Аня замолчала, постукивая белыми озябшими пальцами по белой ручке коляски. Было очень страшно и очень по-настоящему. Глаза мальчика в который раз за день наполнились слезами, хотя казалось он всё уже выплакал. Неловко переступая он подбежал к сестре и потянул её за руку.
- Что?
- Аня прости… - чуть слышно прошептал он
- Что? Не слышу.
- Аня, прости, я больше не буду…. – выдавил из себя Колька и расплакался.
- Так…. – произнесла девушка с деланным равнодушием, хотя внутри у неё всё прыгало и ликовало. Получилось! Получилось! Она смертельно боялась этого момента, боялась, что Колька развернётся и уйдёт и тогда она уже не сможет его остановить, но теперь дело было в шляпе. Чтобы скрыть свою радость, она нахмурилась. 
- Так, понятно у нас снова истерика. Только и знаешь что мне нервы трепать… - раздражённо говорила она запихивая Кольку в коляску и застёгивая ремешки.
- Чтобы сегодня мне больше никаких сцен. Слышать тебя не хочу! – и Аня резким движением пихнула Кольке в рот невесть откуда взявшуюся пустышку.
- И попробуй только выплюнуть без разрешения – пригрозила она. 
Подавленный Колька глотал слёзы, послушно держа соску. 
Аня взяла коляску за ручки, и удовлетворённо кивнув себе, покатила её по утрамбованному снегу улицы. Теперь забежать ещё в одно место…

***

Флаг с красным крестом и бумажные полоски на окнах придавали детской поликлинике воинственный вид. В тени справа лукаво прищурился светомаскировкой санитарный грузовичок. Сейчас значительная часть помещений поликлиники отошла под госпиталь. Но учитывая то, что среднеарифметический возраст бойцов опасно приближался к 14-и годам, это заведение вполне сохраняло свой статус. Здесь работала Светлана – двоюродная сестра. 
Спокойным шагом, как на прогулке, Аня закатила Кольку под навес для колясок. Несмотря на неспокойное время, здесь уже стояло несколько. Она склонилась над братиком, поправляя ему шарфик. 
- Посиди тут, маленькая, Аня сейчас придёт, я быстро-быстро, будь умницей – проворковала она и ушла.
Колька остался сидеть в беспомощном положении, с соской во рту и пристёгнутый к коляске. В свете окон поликлиники медленно кружились редкие снежинки. Захотелось в туалет.
Послышался нарастающий шум двигателя, и у поликлиники остановилась ещё одна санитарная машина. Из неё выскочили два солдата в белых касках с красными крестами и начали вытаскивать носилки. На них лежал паренёк лет шестнадцати в военной форме с бледным, перепачканным гарью лицом. На забинтованной ноге проступали алые пятна крови.
- Ворона, давай туда, в боковой вход! – бросил старший санитар своему товарищу. Тот кивнул и солдаты с носилками скрылись.
Потом, недалеко от поликлиники, остановится могучий семитонный грузовик защитного цвета. Из кузова с тентом посыпались сапёры, они принялись сооружать барьер из мешков с песком. Тоже мальчишки, они с трудом волокли тяжёлые кули. Колька чуть не заплакал от досады, он должен был быть там, помогать им, а сам сидит тут, тепло укутанный и с этой глупой соской! 
Сапёры уехали, оставив тяжёлый чёрный пулемёт на треноге и двух часовых. Один из них, осматриваясь, равнодушно прошёл мимо сжавшегося Кольки, так что тот ощутил запах его формы и смазки висящего на спине короткого автомата. В воздухе что-то загудело...
Часовые бросились к пулемёту, в снежном небе вспыхнули клинки прожекторов ПВО.
- Утюг! – рявкнул пулемётчик и повалился на спину, задирая ствол высоко в небо. Там в свете прожекторов парил маленький толстый самолётик с тупым носом. Загрохотал пулемёт, посыпались из него, расплавляя снег, пригоршни медных гильз. В небо потянулась цепочка огненно-красных светлячков-трассеров. Самолётик лёг на крыло, уходя от разноцветных цепочек. От него отделилась стайка разносимых ветром шариков на маленьких парашютах. Один из них шлёпнулся совсем рядом, между Колькой и часовыми.
Колька заворожено уставился на воткнувшуюся в снег блестящую сферу.
Дальше всё происходило очень медленно. Второй пулемётчик, кажется, что-то крича, в два прыжка очутился у бомбы и упал на неё животом, загребая скрюченными пальцами снег.
раз… два… три…
Четыре… пять… шесть…
- Ну что, долго ещё лежать-то будешь? – равнодушно поинтересовался стрелок, подойдя к распластавшемуся на земле товарищу.
- Ушёл наш утюг. 
Паренёк, ничего не понимая, поднял из снега лицо, всё ещё выражающее ужас пополам с решительностью.
- Тут ребёнок был… - пробормотал он, указывая на Кольку.
- Дурачина ты. это агитационная бомба, учи матчасть. Но всё равно герой, уважаю.
Стрелок (ему было далеко за пятьдесят) ободряюще похлопал несостоявшегося героя по плечу и подошёл к Кольке.
- Напугалась, внучка? Ну не плачь, сейчас уже мама придёт. – он погладил Кольку заскорузлыми пальцами по щеке, устало улыбнувшись.
Колька действительно плакал. От обиды.

***

Из шара доносился красивый мужской голос.
- …тем быстрее закончится эта ужасная, бессмысленная война. Наша страна обладает достаточно высокими технологиями, чтобы завершить её одним ударом, но мы слишком ценим человеческие жизни. это кровопролитие не нужно..…
Старый пулемётчик несколько раз выстрелил в шар из пистолета. Голос оборвался.
Из дверей поликлиники выскочила растрепанная Аня, бросилась к Кольке, обняла его.
- Всё в порядке? Что-нибудь болит? Нигде не поранилась? – задавала она взаимоисключающие вопросы растерянному мальчику, тревожно осматривая его.
- Да всё в порядке, родная – успокоил её старый солдат – Хромки агитацию проводят, вот один шарик и упал. Ничего с твоей дочкой не случилось. 
Аня благодарно кивнула. В первый момент показалось что она, в самом деле, постарела лет на десять.
- Спасибо вам.
Подошла Света с дочкой Наташей. Свете было 30, Наташе 12.У обеих длинные, слегка вьющиеся каштановые волосы. 
- Анька, я твой плащ принесла, ты забыла – сообщила Света. 
- Олька напугалась? Сухая? Можно у меня сейчас переодеть.
Аня бесцеремонно задрала Колькин пуховик и начала щупать ему между ног.
- Вроде пока сухенькие… Смотри что тётя Света тебе подарила, будешь с ней играть! – и Аня сунула в руки пунцового от стыда Кольки куклу в тюлевом платье – игрушку из поликлиники.
- Ладно, Наташа. Слушайся тётю Аню, помогай ей, присматривай за Оленькой. Я к вам приеду, как только смогу. – Светлана обняла дочку.
- Всё, идите скорее. - Она отвернулась.
- Приезжай скорее, куда же я без тебя с таким детским садом – улыбнулась Аня, стараясь разрядить обстановку. – идёмте, а то на поезд опоздаем.
- Тётя Аня, можно я Оленьку повезу? – спросила Наташа
- Конечно.
Колькину коляску выкатили из-под навеса и девушки направились к вокзалу.

***

На вокзале была страшная давка, но Аня и не собиралась туда идти. Вместо этого они свернули на узкую тропинку, ведущую вдоль путей к темнеющим вагонам между ярких звёзд галогеновых фонарей. Дорогу им преградил очередной часовой.
- Кто идёт? 
- Алексей Владимирович, это я, Аня. Девушка сунула в руку часовому какой-то пакет. Тот спрятал его за пазуху.
- Идёмте, барышни. Народу сейчас тьма, приходится чуть ли не на крышах отправлять… Но для вас – тамбур в пассажирском вагоне, в самом торце.
- Как это «тамбур»?! – возмущённо воскликнула Аня – вы же обещали отдельное купе. У нас ребёнок маленький! – она махнула на Кольку.
- Да вы не сердитесь, ну вот вам крест – сделал что смог. Зато весь вагон ваш будет, кроме вас больше ни души, никто не обеспокоит. Я вам туда печку поставил… Ну что же поделаешь, война. – виновато бормотал он, указывая путь между громадинами вагонов.
Они подошли к какой-то пригородной электричке. Аня вскарабкалась по ступенькам в открытую дверь, потом вместе с Алексеем Владимировичем затащила коляску с Колькой. Наташка отказалась от помощи и вскарабкалась сама.
- Идите в самый конец вагона, тут всё ящики… До самого N-ска старайтесь не высовываться. если найдут – скажите увидели открытый вагон и тайком забрались чтобы из города уехать. Если про моё меценатство узнают, никому не поздоровится… - наставлял Алексей Владимирович снизу. Потом закрыл двери. 
- Меценатство значит – ехидно прищурилась Аня, но больше ничего не сказала.
Вместе они прошли по узкому проходу между грубых деревянных ящиков, и оказались в обыкновенном железном тамбуре. Стёкла дверей были закрашены белой краской. В углу действительно стояла электрическая печка, вроде тех, что стоят в поездах под сиденьями. Включился свет, стало почти уютно.
- Так, Ольку сюда пристроим – распоряжалась Аня - Наташа, проверь, не описалась?
Печка работала на совесть и девочка уже расстегнула свой тёмно-рыжий пуховик, оставшись в бежевых зимних брючках и вишнёвом джемпере.
- Какой он у вас хорошенький – Наташа улыбнулась, поправила Колькину пустышку и уже щупая его промежность. 
- Так, Наташа, давай сразу договоримся. Оленька – девочка и ей пять лет. Так будет, пока я не скажу иначе – строго сказала Аня.
- Простите – пробормотала Наташа.
- Нет худа без добра – произнесла Аня, вещая плащ на какой-то торчащий из двери шпенёк – по крайней мере, никто не ходит вокруг. 
- Наташ, распакуй Олькины вещи, которые нам твоя мама дала. Сейчас Олька покакает и будем спать укладываться.
Наташа извлекла из сумки красный пластмассовый горшок с крышкой, и поставила его на середину вагона. Аня, склонившись над протестующим всем своим видом Колькой сняла с него пуховик и расстегнув комбинезон спустила с мальчика штаны и колготки.
- Ой, она у вас ещё в подгузнике ходит – умилилась Наташа
- В дороге так удобнее будет, если обсикается мокрые штанишки сушить негде. Ну давай, Оленька.
Колькину попу освободили от подгузника и усадили его на горшок. Аня крепко держала его сзади, а Наташка смотрела во все глаза.
- Ну давай Оленька, какай.
Красный как рак Колька не знал куда девать глаза. Наташа взяла у него куклу.
- Смотри, это Даша. Видишь, Даша просит чтобы Оленька пописала и покакала – умильным голосом произнесла она, водя куклой у Кольки перед носом.
- Олька, не капризничай – давила сзади Аня – времени у нас очень много, пока не покакаешь – с горшка не встанешь.
Колька зажмурился, мечтая только об одном – провалиться на месте (желательно без горшка). Поняв, что девочки так его не отпустят, он что-то выдавил из себя.
- Ну вот и умница! – радостно воскликнула Аня.
- Наташ, я сейчас Ольке попу вытру и отнеси горшок туда, в холодок, чтобы не очень заметно стоял. 
Аня подняла полностью деморализованного Кольку с горшка и принялась подтирать его. Ободряюще похлопала по попе. 
Поезд сотряс толчок. Вагоны тронулись. В окнах поехали звёздочки фонарей.
- Ну вот, Оленька покакала и поезд поехал – хихикнула вернувшаяся Наташка.
Аня улыбнулась.
- Одень её обратно. Будешь надевать подгузник, Оленькину писю поправь между ног, так лучше впитывать будет. 
Пока Наташа с трудом застёгивала подгузник на стоящем, раздвинув ножки, мальчике и хихикала над его «утеплением», Аня распаковала ещё какие-то «Олькины вещи» и застелила коляску розовым одеялом.
- Шапочку наверное снимать не будем, а то Оля ушки застудит, тут сквозняки везде – полувопросительно произнесла Наташа.
Аня кивнула.
- Давай её укладывать. 
Кольку снова запихнули в коляску и укутали одеялом, коляску перевели в лежачее положение, опустили крышу-капор. Аня завесила плафон под потолком какой-то тряпкой и они с Наташей принялись возиться с вещами, приглушённо переговариваясь, так что за стуком колёс ничего нельзя было разобрать.
Некоторое время спустя Наташка подошла к уже сонному мальчику, вынула у него изо рта пустышку и тут же сунула бутылочку с соской, наполненную подогретой детской смесью. Колька попытался отвернуться, но Наташа упорно держала соску у него во рту. 
- Кушай кашку, заинька – умильно ворковала она, заставляя мальчика глотать тёплую массу.
- Золотой человек Светка, дала с собой термос. Хоть Олька тёплое покушает – произнесла Аня, то ли снова издеваясь, то ли уже всерьёз.
Наташа проследила, чтобы мальчик доел всё, и снова сунула ему пустышку.
- Вот так, маленькая.
- Будем укладываться спать, ехать ещё семь с половиной часов. – сообщила Аня, взглянув на часы. Она расстелила на полу какую-то тряпку, подложила под голову чемодан. 
- Наташка, располагайся. Ехать ещё долго. Стало тихо. Кольке ничего не оставалось, как тоже заснуть под стук колёс.

***

В N-ск приехали ранним утром. Как и обещал Алексей Владимирович, в этот раз поезд остановился у перрона. Аня быстро одела сонного Кольку, они вместе с Наташей собрали чемоданы и вышли на платформу, удачно смешавшись с другими беженцами.
Дом, где раньше жила Светкина бабушка располагался на окраине города, и оказался цел и невредим. На ребристых некогда зелёных стенах, на белых облупившихся рамах, на цинковой крыше лежал снег. Они отворили калитку в тёмном покосившемся заборе и по нетронутому снегу прошли в дом. Большая веранда встретила их холодом.
- Ну вот мы и дома – резюмировала Аня, и расстегнула ремешки, которые держали Кольку, вынула его из коляски. Мальчик сделал несколько шагов – за эти дни он почти разучился ходить самостоятельно. Видя его нерешительность, Наташа тут же подхватила его за шарфик.
- Аня – жалобно проговорил Колька, стараясь не выронить соску с которой ему теперь не давали расставаться – ну мы убежали. Можно я теперь переоденусь?
Аня подошла к нему и присела на корточки.
- Во что, солнышко? У тебя другой одежды нет, разве что Наташа - она хихикнула – разрешит тебе взять что-нибудь. К тому же ситуация пока не очень понятная, так что лучше тебе пока будет походить так. А потом мы тебе что-нибудь новое достанем.
- И долго мне так ходить? – насупился Колька.
- Пока война не кончится – подмигнула Аня

***

- … Так я и прожил ещё полтора года как девчонка, с Аней и Наташей. Потом война кончилась, и всё стало по-старому. Было ужасно стыдно, но сейчас я благодарен сестре, что она дала мне возможность пожить ещё. – он нахлобучил на голову хромированный шлем и проверил крепление автомата. До точки сброса оставалось меньше минуты. 
- Командир, а вы не боитесь рассказывать про себя… Такое? – спросил один из бойцов.
- Да ты знаешь… После этой истории я вообще уже ничего не боюсь.- хмыкнул Колька и подошёл к выходному люку.
Самолёт бесшумно парил над городом, а в лучах прожекторов, среди цепочек трассеров летели как снежинки купола тысяч парашютов.

КОНЕЦ
Автор Eino.

[кексик]

Интересно ,очень интересно. Если рассказик новый предложите автору,описать ,как он жил эти полгода.

[Гость пеленашка]

Полтора года). А рассказ этот уже довольно старый, лет 10 или ещё больше.

[Гость АЛЕКСАНДР РУССКИХ]

Интересно с кем тут воевали?