Далеко на востоке - 2

[Гость]

Лариса Ковалева была начальником юридического отдела Международной финансовой компании, в жестокой конкурентной среде, где принадлежность к женскому полу редко является преимуществом. Лариса прекрасно ощущала тонкую грань между женским обаянием и холодным расчетом. Ей 28 лет, чуть выше среднего роста, с прекрасной фигурой, она пользовалась успехом у коллег-мужчин, но никогда не позволяла им нечто большее, чем чисто деловые отношения.
Сегодня утром Лариса подписала очередной контракт, который, как правило, заканчивался деловым обедом в соседнем фешенебельном ресторане. В этот день Лариса была в своем лучшем деловом костюме с узкой юбкой до колен и произвела неизгладимое впечатление на клиентов. Роскошный обед сопровождался тремя бокалами легкого вина и чашкой кофе с десертом. Обед подходил к концу, когда позвонила секретарша Ларисы Дарья, чтобы напомнить о важной встрече, которая должна состояться через пятнадцать минут. Простившись с клиентами, Лариса поспешила в бизнес-центр. Ей было привычно работать в сумасшедшем ритме.
      Она зашла в лифт вместе со своими подчиненными, также участвовавшими в деловом обеде Робертом и Алексеем из юридического отдела, мужчинами около 30 лет и аудиторами, двумя женщинами за сорок. Двери лифта закрылись, он проехал пять этажей и встал. Женщина, безуспешно понажимав кнопки, сняла трубку переговорного устройства. Пообщавшись с диспетчером, она сообщила: - Они вызвали бригаду. Просят подождать минут двадцать.
    - Так что если у кого назначены встречи, можете смело их переносить, - продолжила она.
Лариса подумала, что ее заместитель Евгений сможет начать переговоры, пока она не освободится. Она была раздражена этой досадной задержкой, потому что не хотела терять контроль над этим проектом, и знала, что Евгений зацепится за шанс поработать без ее участия. Другой, менее значительной, причиной злости было то, что она хочет в туалет. Пока не особенно сильно, но после выпитого вина и кофе было необходимо посетить туалет перед встречей.
      У Ларисы было жесткое правило всегда ходить в туалет перед важными переговорами и конференциями. Бегать по нужде посреди встречи она считала недопустимым. Несколько раз она попадала в неприятные ситуации, но всегда героически терпела и не позволяла себе отлучаться.
Через десять минут Лариса сделала необходимые указания своему заместителю и секретарю. Новостей о лифте не было за исключением "бригада едет", и Ларисе ничего не оставалось  делать, кроме как смириться с ситуацией. Она старалась не обращать внимания, что хочет в туалет довольно сильно, намного сильнее, чем когда лифт остановился. Бессознательно она начала перемещать свой вес с ноги на ногу, пытаясь немного облегчить свое состояние. Спохватившись, Лариса прислонилась к стене лифта со скрещенными ногами, стараясь выглядеть спокойно и равнодушно.
      Лариса стала вспоминать: три бокала вина за обедом, кофе с десертом. Ах, да, еще два кофе-брейка во время переговоров! Не удивительно, что ее мочевой пузырь достаточно полон, если не сказать больше. Но делать нечего, придется немного потерпеть, пока починят лифт, и не думать о желании писать, это только усугубит ситуацию. Незаметно сжимать ноги, отвлечься и подумать о чем-нибудь другом.
Не думай о туалете, твердо сказала она себе, но мысли снова и снова возвращали ее к насущной проблеме. Как долго они будут чинить лифт? Она хотела позвонить и спросить, но подумала, что на самом деле от этого не будет никакой пользы, а только усилит тревогу. Ее учили, что не существует проблем, есть только возможности, и любую плохую ситуацию можно повернуть в свою пользу. "Я взрослая женщина, руковожу огромным мужским коллективом. Я буду терпеть столько, сколько нужно, и не подам ни малейшего знака окружающим о своей проблеме" - поставила себе задачу Лариса.
Вот только... она сидит в лифте уже полчаса, и очень, действительно очень хочет писать. Как не старалась Лариса отгонять тревожные мысли, паника начинала овладевать ей. "А если они будут долго чинить? Что тогда делать?"
Ее размышления были прерваны одной из женщин, она снова позвонила диспетчеру. Новости были плохие, поломку никак не могли устранить, говорили, что надо ждать еще 15 или 20 минут. Вопрос: "Что делать?" стал актуальным. Лариса решила, что гораздо легче будет терпеть сидя. Жаль, в лифте не было ковра, но пол выглядел чистым, Лариса села в углу, вытянув ноги перед собой и прижав бедра и колени друг к другу. Так действительно было намного легче. Остальные тоже сели, смирившись с ситуацией. Лариса старалась думать о работе, но потребность в туалете не давала сосредоточиться. Проблема становилась серьезной, очень серьезной. Она не могла вспомнить ситуацию, чтобы она так сильно хотела писать и не было никакой возможности это сделать.
       Лариса стала думать, как облегчить свое состояние. Конечно, самое эффективное - сжать руками между ног, но это было бы признанием абсолютного отчаяния, и было абсолютно недопустимо для взрослой женщины. Еще можно было сесть на пятку, но получится ли сделать это незаметно? Лариса скинула туфли на высоких каблуках и поджала под себя ноги. Получилось не так хорошо, как она надеялась. Ее юбка была слишком узкой, и она никак не могла нажать пяткой между ног. Она попыталась и так и этак, но ничего не выходило. Она лишь обратила на себя внимание своим ерзаньем, к тому же, пояс натянувшейся юбки стал давить на мочевой пузырь.
Наконец Ларисе удалось нажать пяткой в нужное место, она замерла в неестественной позе, очень боясь, что всем станет очевидным, что она делает. Она попыталась расслабиться, прислонившись спиной к стенке лифта, но приходилось постоянно менять положение, так как сидеть неподвижно было невозможно. Она утешала себя, что мужчины не поймут, чем она занимается, а если женщины догадаются, то будут молчать и благодарить Бога, что сами не находятся в такой ситуации.
 Прошло минут десять. Терпеть, сидя на пятках, было немного полегче. Конечно, ноги уже сводило судорогой от сидения в таком неловком положении, но Лариса продолжала сидеть, опасаясь, что не сможет спокойно стоять, не привлекая к себе внимания. Ее узкая до колен юбка, такая эффектная утром, теперь тяготила ее, мешая удобно устроиться на пятках. Мочевой пузырь болел ужасно, гораздо хуже, чем пять минут назад, пояс юбки сдавливал его. Лариса немного приподняла подол, чтобы дать себе немного свободы движений. В лифте было довольно темно, горело лишь аварийное освещение, и Лариса очень надеялась, что никто не обращает внимания на то, как она отчаянно хочет в туалет.
    - Может быть, узнаем, как там дела? - сказала одна из женщин и взяла трубку. - Есть новости? Сколько еще ждать? Здесь темно и душно! - сказала она диспетчеру.
Все терпеливо ждали ответ.
- Запустить лифт не получается, - передала она новость, - Еще пятнадцать минут или около того. Обещали сейчас включить свет и вентиляцию.
      И действительно, почти сразу зажегся свет и заработала вентиляция, нагнетая прохладный воздух в кабину лифта. Ларису это совершенно не обрадовало, она надеялась, что в темноте не так заметна ее отчаянная борьба с мочевым пузырем. Она уже не считала, что взрослые не сжимают себя между ног, если бы она находилась в лифте одна, то давно бы уже изо всех сил нажимала пальцами на промежность. А так ей приходилось лишь ерзать на пятках. Холодный воздух также лишь усугублял ситуацию.
Прошло еще десять минут, которые казались вечностью. Лариса хотела писать все сильнее и сильнее, ее мочевой пузырь ужасно болел. Ситуация становилась критической, и бедная женщина старалась не думать, что будет, если их не выпустят в ближайшее время. Она просто должна терпеть, ничего другого не оставалось. Это непросто, но она уже большая девочка, и сможет потерпеть.
Поглощенная своими страданиями, Лариса не заметила, как Роберт встал в угол лифта, глубоко вздохнул и сказал: "Я прошу прощения, но я не могу больше ждать ни секунды."
Он отвернулся, расстегнул брюки, и тут же выпустил струю мочи, не давая никому опомниться. "Ради Бога, простите, но я не мог больше терпеть."
    Лужа стала распространяться по полу лифта. Лариса вскочила на ноги и надела туфли, отчаянная потребность мочиться ударила ее. Отвернувшись лицом к стене, она стиснула рукой промежность, пока не сумела добиться достаточного контроля над мочевым пузырем. Как же теперь терпеть, стоя на высоких каблуках?
      Лариса скорчилась в углу лифта, положив ногу на ногу так сильно, как только могла и прижав бедра вместе, изо всех сил пытаясь справиться с приближающейся катастрофой. Ситуация становилась почти неуправляемой. Лариса дрожала всем телом, стиснув ноги и помогая руками, звук льющейся мочи был для нее настоящей пыткой, но по крайней мере это дало ей повод отвернуться. К тому времени, как Роберт закончил писать, она вновь обрела достаточный контроль над мочевым пузырем, чтобы повернуться, сжимая руками юбку.
 Пол лифта был залит мочой, но все-таки было достаточно свободного места, чтобы снова сесть. Наверное, все поймут, зачем она садится, но Ларисе было уже все равно, лишь бы снова сесть на пятки, что-то сделать, чтобы облегчить ее ужасную потребность. Но прежде чем она села, Алексей бросился в угол. "Простите, но у меня тоже нет выбора", - сказал он и стал поливать угол лифта. Лариса снова повернулась к стене, хватая руками промежность, стараясь справиться с новой волной отчаяния. По крайней мере, Алексей писал недолго, но пол был теперь полностью затоплен, и больше не было никаких шансов сесть. Ларисе никогда, никогда, так не хотелось в туалет, это было невыносимо, все ее тело трепетало от боли. Она понимала, что если расслабится хоть на мгновение, то сразу описается, что абсолютно недопустимо. Кроме того, она понимала, что через считанные минуты произойдет непоправимое и лихорадочно искала пути к спасению.
Мне придется присесть и пописать, подумала она. Это не позор, мужчины это сделали, и я сделаю. В конце концов, я выпила столько же, и если мужики не вытерпели... Одна минута и все закончится. Потом она стала думать, как на самом деле это будет выглядеть. Ей придется задрать узкую юбку до талии, затем спустить колготки и трусики до колен, прежде чем сесть на корточки. Это означает, показать все: колготки, алые трусики, аккуратно подстриженные волосы на лобке. Она так хочет писать, что будет сидеть на корточках несколько минут, а затем еще одно шоу, в обратном порядке. Без сомнения, Алексей и Роберт будут смотреть. Лариса поняла, если ей придется делать это перед подчиненными - мужчинами, ее карьере придет конец. Она просто должна терпеть, пока... пока их не выпустят, и никаких других "пока". Сила воли, решительность, самообладание, крепко скрещенные ноги, и так или иначе она сделает это.
Лариса отчаянно приседала в углу лифта, скрестив ноги, сжав бедра и колени. Каждый мускул от талии до колен, казалось, напрягся, руки сжимались и хватали юбку. Конечно, всем уже было очевидно, как отчаянно она хочет в туалет. Давление в ее мочевом пузыре было уже на точке взрыва, мышцы сводило судорогой. Она с ужасом представила, что может не справиться с очередной волной боли, и моча потечет по ее ногам. Она не должна позволить этому случиться, она должна терпеть! Если она описается, это будет невероятным позором, рухнет вся ее ослепительная карьера! Страх, что это произойдет, придал ей сил, но это была только отсрочка ужасного момента. Она вынуждена была признать, что наступает предел тому, как долго она может терпеть, предел, который становился все ближе.
Делай что хочешь, думала Лариса, ты должна терпеть! Она прислонилась к стене, переместила правую руку к низу живота и прикрыла сверху левой рукой. Одним пальцем правой руки она надавила себе между ног, так сильно, как только могла. Лариса надеялась, что никто не видит, что она делает. Никто, казалось, не обращал на нее внимания. Стало немного полегче, но  неизбежно кто-то посмотрел на нее и пришлось убрать руку.
 Стоять, не нажимая на промежность было уже невозможно. Лариса нажимала только одним пальцем, думая, что это не так заметно, чем нажимать всей рукой, она уже была не в состоянии логически мыслить. Она закрыла глаза, боясь встретиться с кем-нибудь взглядом. Ей хотелось схватиться между ног двумя руками, согнуться пополам, скрестить ножки узелком, чтобы хоть как-то дотерпеть до спасения. Она уже готова была отказаться от всех приличий и делать это, когда зазвонил телефон.
    Аудиторша взяла трубку. "Они не могут запустить лифт, поэтому собираются опустить его в подвал вручную, и нас выпустят, наконец. Может немного потрясти, но это безопасно".
 Прежде, чем она закончила говорить, лифт начал рывками двигаться вниз. Лариса чуть не заплакала от радости при мысли о спасении, но потом поняла, что они были на пятом этаже и спускаются ужасно медленно. Она ни на секунду не отнимала палец от промежности, мысль о скорой возможности пописать только усиливало желание. Скоро все мучения закончатся, и она не могла уступить сейчас. Кстати, надо подумать, в какой туалет бежать? В подвале были только архивы, и она была почти уверена, что в нем нет туалетов. Лариса решила не тратить время на поиски. Лучше сразу бежать вверх по лестнице и использовать туалет на первом этаже, рядом с приемной.
Наконец они остановились, и Лариса сразу встала перед дверью. Ей пришлось убрать руку с промежности, поэтому она приседала, извивалась и пританцовывала на месте. Лариса понимала, что уже не в силах скрывать от окружающих свое отчаянное положение, но это все же лучше, чем описаться перед ними. Как только дверь немного приоткрылась, она протиснулась в нее и вылезла, оттолкнув двух парней-механиков.
      - Простите, но я опаздываю на важную встречу,- пробормотала она сквозь зубы.
Пытаясь сохранить остатки достоинства, Лариса прошла мимо механиков и собравшихся людей и поспешила к лестнице. Стук ее каблуков по бетонному полу привлек к ней всеобщее внимание.
- Какая деловая! Даже спасибо не сказала! - услышала Лариса голос одного из механиков за спиной.
- Ты что, не видишь, как она ссать хочет! - захохотал второй.
Лицо Ларисы вспыхнуло, она ускорила шаг, добежала до двери и оказалась на лестнице.
Оставшись одна, Лариса забыла про приличия. Она задрала юбку, нажала себе между ног всеми пальцами и помчалась вверх по лестнице. Бедная женщина еле удерживала рановесие на высоких каблуках. Три лестничных пролета казались бесконечными.
 "Туалет, туалет", - Лариса повторяла про себя как мантру. Все остальные проблемы отошли на второй план. Она должна добраться до туалета, прежде чем ее мочевой пузырь уступит, и она описается.
Кажется дошла, подумала она, добравшись до вершины лестницы, за стеклянной дверью находилась приемная. Она была полна народа, и Ларисе пришлось убрать руку от юбки. Не бежать, идти спокойно, сказала она себе, собралась с последними силами и шагнула за дверь.
 Сделав два шага, Лариса поняла, что может описаться в любую секунду, снова сунула руку в промежность и опустив глаза, бросилась в туалет. Заскочив в ближайшую кабинку, она прислонилась к двери, согнулась пополам и стиснула двумя руками промежность. Получив таким образом отсрочку еще на несколько секунд, она заперла дверь, сдернула одним движением трусики с колготками, одновременно выпустив мощную струю в унитаз. Сдавленный стон раздался в пустом туалете.
Она понятия не имела, как долго она сидела, наслаждаясь чувством облегчения, но точно не менее пяти минут. Нервы Ларисы не выдержали, она расплакалась, не веря, что ее агония закончилась. Она была в секундах от ужасного публичного позора и не представляла, как смогла бы жить и работать, если бы случилось непоправимое.
Потом она вспомнила о работе, о важной встрече, и ей пришлось вернуться к действительности. Нет времени жалеть себя, надо быстро умыться, причесаться, успокоиться, привести в порядок одежду, к счастью оставшуюся сухой. Ее мочевой пузырь болел еще несколько дней, напоминая о ужасном происшествии со счастливым концом.
      В суете деловой жизни все скоро забыли о застрявшем лифте, и героическая борьба Ларисы за свое достоинство не привлекла всеобщего внимания. Всю следующую неделю Лариса бегала в туалет практически каждый час, пока измученный мочевой пузырь не пришел в норму. В одно из таких посещений, сидя в кабинке, она услышала, как две аудиторши, застрявшие вместе с Ларисой и юристами в лифте, судачили:
      - Лариса то наша, видать, перетерпела, теперь каждый час бегает. Молодец баба, продержалась. Парни даже не вытерпели, а она жалась, но не оконфузилась. Не дай Бог на ее месте оказаться...
      Лариса едва сдержалась, чтобы не выйти и рассказать, чего ей это стоило и как она была близка к позору. В конце концов в любом деле важен результат, а уж какими способами он достигнут...