Моя новая жизнь 2 часть

[малыш]

На следующий день, я проснулся довольно поздно, в 12 часов. Просыпался я медленно, даже с неохотой. Не открывая глаза, еще не совсем проснувшись, почувствовал во рту мягкий предмет. Я даже его сосал. Подумал, соска, что ли? Мне было хорошо. Не хотелось вообще двигаться. Да я и не мог. Легкая тень накрыла закрытые глаза. Я с большим трудом открыл их, чтобы посмотреть. На меня смотрела Наташа. Улыбаясь, спросила:

 – Просыпаться будем, соня? А то ты все спишь и спишь. Ты проспал аж 14 часов. Я уже забеспокоилась, не случилось ли чего?

 – Мммм ммм, – только смог произнести я.

 Догадавшись мне вытащить соску, она вынула ее с небольшим чмокающим звуком:

 – Не поняла, что ты сказал?

– Я сказал – мне так хорошо, что не хочется просыпаться и вставать.

 – А, поняла. Но малыш, это многовато для первого раза. Давай я тебя все же распеленаю и посмотрю, как дела.

 Наташа начала меня разворачивать и распелёнывать. Развязав ленточку, развернула ватное одеяло. Стало немного прохладно. После того, как Наташа развязала платочки и пеленки, я весь покрылся мурашками. Заметив это, Наташа быстро убрала все пеленки и накрыла меня тем же ватным одеялом, постепенно стало тепло. Просунув руку под одеяло и просунув палец внутрь памперса, сказала:

 – Да он у тебя полный. Сейчас погоди, я принесу новый памперс.

 После того, как Наташа поменяла памперс, мне стало совсем хорошо.

 – Утром я съездила на работу, переговорила там с гардеробщиком и выяснила неприятную вещь. Чемоданы ваши пока в полиции на хранении. Я даже не знаю, в чем тебя вести на обследование. Немного подумав, пошла смотреть, есть ли что более-менее похожее на мужскую одежду. Ничего не найдя, лишь только банный халат, да и то розовых оттенков, но все же не сильно бросающегося в глаза, вдруг что-то вспомнив, сказала:

 – Сереж! Ты же есть, наверно, хочешь. Давай, вставай, я тебя покормлю.

Накинув на меня принесенный халат, подвязав пояс и осмотрев со всех сторон, сказала:

 – Ну вроде сойдет. Как будто ты пациент нашего центра.

 Придя на кухню, стала разворачивать полотенце, в котором была завернута в тарелке манная каша. Усадив меня за стол и сев рядом, стала меня кормить. Каша не была холодной. Я с удовольствием съел все. Напоила меня, как всегда, из соски чаем, прижав мою голову к своей груди, чтобы не сильно болталась, и мне было удобнее пить.

 – Так, давай, поехали в центр. У меня есть машина, доедем на ней, а там из гаража у нас есть вход. Так что никто особо не заметит. Посмотрев на мои ноги, сказала:

 – Что бы тебе надеть? Не в тапочках же ехать?

Немного подумав, пошла куда-то. Долго там чем-то шумела, ища обувь. Наконец, чего-то нашла.

 – Вот смотри, что есть, – с довольной улыбкой показала мне довольно красивые кроссовки. Они не выглядели девичьими, больше даже на детские похожи, и вполне подходили мне и по размеру. Надела мне носки белого цвета и затем кроссовки.

 – Ну, я так и думала, что подойдут. Как для тебя куплены. Я их сестре купила, так она их даже ни разу не надела.

 На улице была теплая осенняя погода, мой наряд вполне подходил. Выйдя во двор первый раз за все время пребывания у Наташи, оглядев двор, заметил ту самую козу Маньку, благодаря которой меня нашла Наташа. Она стояла в загоне под навесом. Двор был хорошо ухожен, много было посаженых клумб с цветами. Я слышал, как Наташа закрыла на ключ дом и сказала:

 – Давай, выходи ко двору, там стоит моя машина. Я сейчас приду.

 Выйдя ко двору, я увидел нисан. Правда, не самой новой модели, но все же, как мне показалось, не из дешёвых машин и в приличном состоянии. Закрыв еще на ключ дворовую дверь, Наташа нажала на брелоке сигнализации, тем самым разблокировав двери. Открыв заднюю дверь, помогла мне залезть на заднее сидение. Машина внутри мне показалась большой. А когда она села за руль, я понял, что по-другому и быть не могло с ее-то ростом. Пока мы ехали, я успел рассмотреть красоты здешних мест. Это был довольно приличный поселок коттеджного типа. Не хуже, а может, даже и лучше обустроенный поселок, чем тот, где живут наши родственники на родине родителей. Примерно через полчаса мы припарковались возле медцентра. Заехав в гараж, Наташа помогла мне выйти из машины. Спросила меня:

 – Сначала к маме зайдем? Или обследование пройдешь? – хитро улыбнулась, заранее зная ответ.

 – Ну конечно, к маме, – ответил я и тоже расплылся в улыбке до ушей.

 Наташа повела меня в травматологию. Она находилась на третьем этаже пятиэтажного здания. Мы быстро доехали на лифте. Выйдя из лифта и пройдя довольно длинный коридор, дошли до нужной палаты. Войдя, я увидел маму, читающую какую-то книжку. Я попытался позвать ее, но во рту все пересохло от волнения. Вышло не так, как хотелось, но мама услышала только присущим ей шестым материнским чувством. Не знаю, как ей это удалось, видимо, я был в таком состоянии, что ничего не замечал вокруг себя. Она быстро очутилась возле меня. Все же я заметил, что мама немного прихрамывала. Чего тут началось! Поцелуи, объятия, слезы. Расцеловала меня чуть ли не всего. Я же стоял и плакал от счастья, обняв и не отпуская ее. Постепенно успокоившись, мы сели на ее кровать. Я от волнения стал плохо говорить, но мама меня, как всегда, все понимала, что я говорю, вытирая при этом мне и себе слезы. Так, по очереди и перебивая друг друга, все рассказали, что произошло с нами. Разумеется, без некоторых подробностей. Постепенно мы успокоились и ненадолго замолчали, обнявшись. Только спустя какое-то время заметили, как Наташа, стоя около входа в палату, вытирая слезу, смотрела на нас с умилением и улыбкой. Заметив, что мы успокоились, подошла к нам.

 – Я рада, что вы, наконец, встретились, но Сереже надо пройти обследование на предмет скрытых повреждений и все такое прочее.

 – Да-да, конечно, я понимаю, – сказала мама.

 – Я его еще приведу, когда продет обследование. Я еще по работе кое-чего сделаю и тогда мы с ним поедем ко мне домой.

 Мама сказала Наташе:

 – Наташ, большое тебе спасибо. Если не ты, не знаю, что бы я делала тогда, – подойдя к ней и обняв, расцеловала ее.

 – Ладно, Сереж, пошли, я тебя отведу на обследование.

 Не буду расписывать все подробности обследования, к концу, которого я порядком устал и наконец, снова оказался у мамы. Мы с ней еще немного поговорили, и я у нее спросил:

 – Мам, сколько тебе еще тут быть?

 – Не знаю Сереж, говорят, недели три, наверно. Вроде, сейчас лучше стало. Вот видишь, хожу потихоньку. Хромаю маленько, чуть побаливает. Не волнуйся за меня, – с улыбкой посмотрела на меня.

 – И ты, мам, не волнуйся. Наташа хорошо заботится обо мне. Ухаживает, как за маленьким ребенком. Мне с ней очень хорошо. Не помню, чтобы с кем-то из посторонних мне было так хорошо. И она мне нравится, – покраснев, сказал я.

Уши так и горели. Мама, увидев это, рассмеялась, сказав при этом:

– Какой же ты у меня стеснительный. Прям действительно как ребенок. Ничего, это нормально. Первый раз вижу, чтобы тебе кто-то понравился. Ладно-ладно, не буду тебя больше смущать. Обняла меня, прижав мою голову к груди.

 И тут пришла Наташа. Заглянув из-за двери и увидев, что мы сидим, сказала:

 – Ну вот, я освободилась, теперь мы можем ехать ко мне домой.

 – А как же результаты моего обследования? – удивленно спросил я.

 – Сереж, они же будут известны только завтра. Некоторые результаты анализов и сейчас есть. Но не все же. Общий результат неполный. Похоже, ничего серьезного пока не нашли. Ладно, давайте мы поедем. Я тебя еще привезу много раз к маме, – с улыбкой сказала Наташа.

 Попрощавшись с мамой, мы поехали к Наташе домой. Я сильно устал от таких эмоций и событий. Сидя в машине, я клевал носом. Подъезжая к дому, уснул. Разбудив меня, Наташа помогла мне выйти из машины. Пройдя в дом, я устало сел на диван. Наташа меня спросила, хочу ли я есть? Я ответил, что хочу очень.

 – Хорошо, подожди, я чего-нибудь приготовлю по-быстрому, а потом я тебя сполосну в бане. Все-таки в людном месте были. 

 После бани мы сели ужинать. Я был укутан махровой простынею. После того, как Наташа покормила меня вкусным ужином, естественно, напоила из бутылочки, меня совсем сморило. Не уснул я только потому, что сидел на кухонном диванчике. Видя это, Наташа сказала:

 – Ну все, хватит тебя мучить. Идем, я тебя спать уложу.

 Придя в спальню, я увидел, что все было готово. Я подумал мельком, когда это она успела. Мне уже было не до глубоких мыслей, глаза совсем слипались. Да и руки, спина, шея болели от усталости. Наташа сняла с меня простынь, а я как раз высох, пока ужинали. Уложила на пеленки и надела на меня памперс. Дальше я смутно помню, как она меня одевала и пеленала. Лишь когда закончила завязывать розовые ленточки, произнесла:

 – Ты пока не засыпай, сейчас принесу бутылочку.

Принесла бутылочку, дала мне в рот соску, а я стал сосать. С последним глотком молока я окончательно провалился в глубокий сон, даже не почувствовав, как Наташа вложила мне розовую с блёстками ночную няню, которая светится в темноте. Этого я, естественно, не видел. Наташа потом как-то рассказала.

 

Проснулся, как обычно, к обеду. В спальне было не сильно солнечно, даже совсем не солнечно, так как Наташа занавесила окно тёмными шторами. Был приятный розовый полумрак. Мне было хорошо. Двигаться я не мог, да и не очень-то и хотелось. Наташа хорошо пеленала. Да еще и был в конверте из одеяла. Заметил на этот раз, что вокруг моего взора была кружевная окантовка, во рту была соска.

– Интересно, - подумал я, - где она раздобыла такую большую соску? Размер-то недетский. Хотя надо признать, мне было приятно ее сосать и совершенно не хотелось её выпускать изо рта.

– У нее превращаюсь в малыша в прямом смысле, – подумал я.

Нет, мне не было неудобно или там неприятно, скорее, наоборот, подсознательно я к чему-то такому стремился. Ведь в одиночестве не хватает заботы кого-то близкого, в моем положении. Конечно, мама для меня есть самый близкий мне человек, ближе, чем она, у меня никого нет и не будет наверно. Так я лежал, и мысли крутились в какой-то полудреме. Мне захотелось в туалет. Пролежав довольно долго, я все же пописал. Но тут захотелось по-большому. А Наташи все не было. Пролежав минут 10, я все-таки не выдержал и наполнил памперс. Было, как и в прошлый раз. Но в прошлый раз было по причине слабительного. И тут я услышал, как стукнула дверь и быстрые шаги Наташи. Наконец, я увидел ее взволнованное лицо:

– Проснулся малыш? Малыш, прости, пожалуйста, я задержалась, мне надо было в одно место зайти. У тебя все в порядке?

Видя мое несчастное лицо и частое сосание соски. Наташа все поняла.

– А, поняла. Сейчас я разверну и поменяю памперс. Вчера при обследовании мне сказали, что у тебя небольшой запор. И посоветовали слабенькое слабительное. Так что ты себя-то не вини, – виновато улыбнувшись, сказала она.

Развернув меня и вытащив соску, она сняла памперс, предварительно положив под меня какую-то одноразовую непромокаемую пеленку, вытерла влажными салфетками начисто. Затем намазала детским маслом всю промежность и надела чистый памперс.

– У меня для тебя приятный сюрприз есть. Вечером я тебе покажу. А пока давай я тебя одену. Ты то платье одел только один раз, так что оно чистое и все остальное тоже.

И я опять прогрузился в приятные ощущения при одевании. Потом мы пошли на кухню, Наташа накормила меня овсяной кашей, дав напоследок бутылочку с чаем. Потом я пошёл смотреть телевизор. Но вспомнил, что хотел спросить кое-чего у Наташи.

– Наташ? А где ты раздобыла такую пустышку? Она явно не детская, размер большой.

– Ну конечно, она не детская. Я ее купила в Америке. Недавно к подруге в гости ездила. У нее как раз и увидела. Не знаю, почему я тогда себе купила ее. Может, решила, что такой талисман поможет завести ребенка. Ну в каком-то смысле так оно и случилось. – Засмеялась она, поглаживая меня по голове.

Посмеявшись вместе с ней, я пошёл смотреть новости. После того, как я посмотрел их, мне стало нечего делать, к тому же, я уже довольно окреп. Я стал бродить по дому, с интересом рассматривая обстановку комнат. Так я снова оказался в спальне, где я спал. Как я уже писал, эта спальня раньше принадлежала сестре Наташи. Я только сейчас заметил, что везде, где возможно, располагались мягкие игрушки. Зайцы, собачки, медвежата, обезьянки всех размеров. Один медведь мне очень понравился, подойдя к нему, я взял его в руки. Он был такой мягкий, что захотелось его обнять. Роста он был примерно полметра. Обняв его, я так простоял довольно долго, наслаждаясь его податливостью, мягкостью. Я не заметил, как за мной наблюдала Наташа. Она старалась, чтобы я не заметил ее.

 Как она потом сказала:

– Ты так мило стоял с медвежонком, что я не удержалась снять тебя на айфон.

 Были еще довольно красивые куклы. Но они меня как-то мало заинтересовали. Посадив медведя на место, пошел смотреть другие комнаты. Зашел в спальню Наташи. Спальня как спальня, красиво обставлена. Цветовая гамма была бирюзовых и сиреневых оттенков. Была большая двуспальная кровать, письменный стол, туалетный столик с небольшим зеркалом, шифоньер от потолка до пола. Даже скорее встроенный шкаф, чем шифоньер. На средней секции двери было зеркало от верха и до пола. Проходя мимо, я от неожиданности отшатнулся, не сразу узнав себя в платье. Я уж и забыл, что я в нем. Хихикнув, над своей реакцией, стал дальше осматривать спальню. На письменном столе не было ничего необычного. Стоял ноутбук, а рядом принтер. Уже хотел выйти из спальни, как вошла Наташа.

– Я слышала, как ты над чем-то смеялся? – с улыбкой спросила она.

Я ей рассказал про зеркало. Мы вместе одновременно рассмеялись.

– Ну согласись, ты в нем выглядишь симпатично.

– Не знаю, тебе виднее. Но платье красивое, – ответил я.

– У тебя ноутбук работает?

– Не совсем. Вроде включается, но дальше не работает. Я все хотела в сервис отнести, да все некогда. Да и не очень хочется показывать личные и рабочие материалы.

– А давай я попробую.

– Ну попробуй, если сможешь. Я пока пойду, доделаю обед.

После того, как я спустил на пол мышку, посидел полчаса, покрутил ее ногой (сами понимаете, руками никак) и поколдовал над ним минут 20, ноутбук ожил. Посмотрев, стоит ли антивирус, запустил на полную проверку. Через час было все готово. Он работал вполне нормально. Пока я сидел за этим занятием, у меня от усталости разболелись руки и шея. Хоть руками мышку не крутил, но приходилось набирать на клавиатуре. 

– Всё-таки еще не окреп, – подумал я про себя.

 В это время как раз пришла Наташа.

– Малыш, как у тебя успехи? – увидев работающий ноутбук, расплылась в широкой улыбке.

– Ой, малыш, большое тебе спасибо! Не знаю, когда бы я его до сервиса донесла. Мне как раз по работе надо набрать документы, – нежно обняв, поцеловала в щеку.

– Да ничего там серьезного не было. Просто был засорен.

– Пойдем обедать. Я как раз его приготовила.

И мы пошли на кухню.

Обедом это с большой натяжкой можно было назвать, так как по времени было не обед, а полдник. Было очень вкусно. Наташа, как я убедился, хорошо готовила. Она потом пошла набирать на компьютере чего-то там по работе. Я же пошел посмотреть по телевизору кино. К середине фильма Наташа присоединилась ко мне. Я не сразу ее заметил, так как был увлечен фильмом. Воспользовавшись моментом, Наташа сфоткала меня опять на айфон. Я как раз сидел, поджав ноги и прислонившись к спинке дивана. Со стороны смотрелось, как будто маленькая девочка смотрит телевизор. Этот эффект был из-за платья, про которое я вообще забыл. Подсев ко мне, и обняв, она показала мне снимки.

– Малыш, посмотри, как получилось.

 Оторвавшись от экрана, я глянул на смартфон. Немного смутившись, сказал:

– Да, умеешь ты выбрать момент. Красиво у тебя получается. Ты только не показывай больше никому, засмеют ведь.

– А кто поймет, что это не девочка? Да и показывать некому.

Я, прижавшись к Наташе, как ребенок, стал смотреть дальше телевизор. Через некоторое время произнес:

– Мне так хорошо с тобой. Никогда не думал, что когда-нибудь у меня будет так с кем-то. У меня практически нет друзей. Нет, конечно, есть знакомые и родственники, но с ними не так, как с тобой.

Поцеловав меня в макушку, Наташа произнесла:

– Сереж, у меня то же чувство к тебе. Да у меня тоже есть друзья, знакомые, родственники, даже замужем была, но с тобой по-другому.

 Мы просидели так молча некоторое время, думая каждый о своем, а потом фильм кончился. Началось ток-шоу. Потом Наташа произнесла:

– Помнишь, утром я говорила про сюрприз? Сейчас принесу.

Она встала и куда-то вышла. Пришла через некоторое время, неся в руках что-то, завернутое в бумажный пакет. Я с интересом стал разворачивать, пытаясь понять, что же там. Наконец развернув, я увидел младенческую одежду. Я сначала не совсем понял, что она большого размера. Там были ползунки, распашонки, чепчики. Все это было из мягкой нежной байки и фланели с детскими рисунками. Я аж ахнул от неожиданности и красоты. Там было, наверно, комплектов 7 с разной расцветкой, яркие рисунки разных игрушек, медвежат и погремушек.

– Откуда все это? – спросил я.

– Когда я тебя первый раз спеленала, поняла, что чего-то не хватает. Ну, решила заказать у подруги, которая хорошо шьет. Пока ты спал, я сняла мерки. Так что это твой размер. Тебе будет приятно спать в следующий раз, когда я тебя спеленаю.

Я рассматривал эти вещи, чувствуя рукой мягкость и нежность ткани. Чепчики были с кружевами. Ползунки были в два слоя и швами наружу. Распашонки были с зашитыми рукавами.

– Как же ты объяснила ей, для кого и чего тебе это все?

– Я так и сказала, как есть. Она же моя подруга и никому не скажет. Да и к тому же, мне будет иногда нужна ее помощь, чтобы присмотреть за тобой, пока ты спелёнат. Вдруг что случится, а мне иногда надо на работу срочно отлучиться.

Я смотрел на нее с растерянным видом, не зная, что сказать.

– Малыш, да не волнуйся ты так. Никто не узнает про это. До ужина я тебя в бане вымою и тебя одену. Ну а позже спеленаю на ночь.

– Ты и про платья ей рассказала? – с недовольным видом спросил я.

– Ну да, рассказала, – виновато ответила Наташа.

– Представляю, что она про меня подумала, – чуть не плача, сказал я.

– Да нормально она подумала. Я же ей сказала, что нечего было надеть, и вещи где-то твои затерялись и все такое.

Немного успокоившись, я сел на диван. Наташа, присев рядом, обняла довольно крепко, но нежно, чтобы успокоить до конца. Тем более, она давно поняла, что мне волноваться не стоит, у меня в таком состоянии плохо слушаются руки, шея, и я хуже начинаю говорить. Ничего с этим не поделаешь. Через некоторое время от ее теплого объятия мне стало легче. Еще посидев часа 2, смотря телевизор, я окончательно расслабился. Тогда я спросил у нее:

– А кто твоя подруга, кем работает?

– Ее зовут Оля. Ну а работает там же, где и я, - врачом. Так что ты зря взволновался, она знает все, что с тобой происходит, прекрасно разбирается. Ты думаешь, почему она согласилась все это сшить. Причем бесплатно. Кстати, это она занимается твоим обследованием и должна позвонить и сообщить результат. Ладно, пошли в баню.

Помыв меня в бане так же, как и в прошлый раз, принесла меня, завернутого в одеяло, так как на улице было довольно прохладно. Положив на кровать, развернула одеяло, оставив в махровой простыне. Я, как обычно, был слегка в сонном состоянии. Так действовала на меня баня. Ну и конечно, Наташа побрила мне лицо во время мытья. Так я отдыхал и обсыхал. А Наташа пошла разогревать ужин. Благо, он был уже готов. Прошло минут 20. Придя ко мне, Наташа, первым делом развернула простынь. Увидев, что я высох, намазав детским маслом промежность и присыпав детской присыпкой, надела большущий, как мне показалось, ночной памперс. Стала надевать распашонки - почему-то две. Одну - как обычно, другую спереди. Запахнув сзади и положив меня на спину, стала надевать ползунки. Продев ноги в штанины, приподняв меня, одела дальше, завязав тесёмки бантиком на плечах. Последнее, что она надела на меня, это был чепчик. Он был розового оттенка и обшитый красивыми кружевами. После того, как Наташа завязала тесёмки чепчика под бородой и подняла меня на руки непостижимым для меня образом и легкостью, я испытал такое блаженство от прикосновения ткани к моему телу. Это было ни с чем не сравнимое чувство. Ну разве что когда Наташа надела на меня первый раз платье со всей сопутствующей одеждой. Заметив мое состояние, улыбнувшись, сказала:

– А что, понравилось! Вижу-вижу по твоему лицу. Ладно, пошли, я тебя покормлю и потом запеленаю.

Я поудобнее положил голову на ее грудь. Ничего не хотелось говорить и возражать. Как я уже писал ранее о разнице в росте, я для нее был в сравнении с ее ростом как 12-летний. Принеся меня на кухню и посадив меня, чтобы я полулежал на руке, стала кормить, как обычно, давая запивать из бутылочки с соской. Ужин был бесподобен. Я наелся так, что уже ничего не лезло, допив из бутылочки чай. Наташа ела вместе со мной. Я попросил Наташу дать мне посмотреть телевизор перед сном. И она отнесла меня на диван, сказав:

– Ладно, я пока на кухне приберусь.

Когда я пришёл через 40 минут, у меня как раз в животе улеглось, и я почти засыпал. Осторожно взяв на руки, Наташа отнесла меня в спальню. Там было все готово. Запеленав мне низ, затем припеленав мне руки второй пеленкой, третьей пеленкой запеленала с головой, большой пеленкой образовав треугольник ниже ног, заправив уголки выше колен, почти у памперса, и заведя их назад, перехлестнув там, снова вывела вперёд, заправив в образовавшийся карман. После того, как она завязала платок на голове, как Алёнке, не трогая при этом кружева от чепчика, завершив пеленание ватным одеялом с пододеяльником из розового шёлка, обшитым кружевными оборочками, завернув его конвертом, завязав ленточку крест-накрест по всей длине конверта, завязав пышный бант, получилось, как при выписке из роддома. Я не мог пошевелиться ни на миллиметр, хотя мне и не было туго. Достав из кармана бутылочку с молоком и положив меня на руку, как ребенка, начала поить из соски. Как обычно, к концу, когда молоко закончилось, я уже крепко спал. Осторожно чтоб не разбудить, вложила в рот пустышку, положив меня на кровать, и выключила свет. На этот раз Наташа накрыла уголком одеяла, чтобы утром не светило солнце в глаза. Всего этого я уже не чувствовал. Тихо сопел носом.

Когда я проснулся утром, а вернее, в обед, как я потом узнал, было тихо и темно из-за накрытого уголка одеяла. Мне было уютно и хорошо. Я не стал звать Наташу, не зная при этом, что ее и не было. Пописав в памперс, подумав, как же я привык к ним так быстро, с удовольствием посасывал соску. Потянувшись, как обычно делают, когда просыпаются, испытав при этом приятную истому в теле, я еще не знал, что вместо Наташи в доме был кто-то другой. Видимо, от потягивания, я пошевелился, тем самым дал понять, что проснулся. Так, лежа и балдея от своего положения, почувствовал, что кто-то приподнимает уголок одеяла. Я с неохотой открыл глаза, ожидая увидеть Наташино лицо, и уже приготовился улыбнуться, как увидел другое лицо. Тоже вроде знакомое, но другое! Так мы смотрели друг на друга, наверно, секунд 15. В этот момент меня бы поняла любая черепаха, которая могла спрятать голову под свой панцирь. Но я был спелёнут, и сами понимаете, так сделать не мог. Все, что я смог сделать, - это испугано закрыть глаза и попытался сжаться. Малознакомое лицо засмеялось и сказало:

– Сереж, не бойся меня, я Оля. Наташа должна была рассказать про меня.

 Вытащив изо рта соску, я, немного успокоившись, произнес:

– Ну вы даете! Так напугать, это надо суметь, – смущённо и все еще находясь в легком шоке ответил я.

Все еще смеясь над моей реакцией, Оля начала развязывать бант, но потом почему-то передумала и завязала его обратно. И сказала:

– Ты так хорошо спелёнут, что не хочется тебя разворачивать. Давай я тебя так покормлю, и ты еще полежишь до прихода Наташи. Тем более, она обещала прийти часа через 2.

Положив мне под голову большую подушку и подсунув слюнявчик под подбородок, ушла за тарелкой манной каши и бутылочкой с чаем. Принеся все это, она начала меня кормить. Так, ложка за ложкой, я все съел. Есть было довольно удобно. Когда Оля дала мне соску с чаем, я стал пить. Как всегда, испытал приятные ощущения, что не ускользнуло от внимания Оли. Закончив пить, я спросил у нее:

– Оль, почему ты меня не стала распеленывать?

– Я подумала, что тебе будет удобнее так есть. Ты головой не крутил, и мне удобнее тебя кормить было. Получилось, как будто я ребенка кормлю. У меня еще не было опыта тебя кормить. Я ведь тебя видела на обследовании и видела, как тебе трудно держать долго на одном месте голову. Да и если честно, мне захотелось именно так тебя покормить. Словно маленького!

– А, понятно. Ну, в принципе логично, я согласен, было действительно удобно.

– Ладно, ты полежи пока. Можешь даже поспать еще. А я пойду посуду помою.

Дала мне соску и накрыла уголком одеяла. Я же, как ни странно, через некоторое время в таком положении уснул довольно крепко.

Я проснулся от стука входной двери и приглушенного разговора девушек. Наташа подошла ко мне и откинула уголок одеяла.

– Ну, что, проснулся? Посыпайся, хватит тебе сегодня спать. Ночью поспишь, – с бодрой улыбкой сказала Наташа.

Я зевнул, при этом я не удержал соску, выронив ее. Когда она развязала ленточку и развернула одеяло, дальше распеленав, я почувствовал прохладу от влажных распашонок и ползунков. Наташа сняла с меня все оставшееся, но оставила зачем-то чепчик и памперс, который был еще не полностью использован. Я густо покрылся мурашками: меня передернуло от такой прохлады. Заметив это, Наташа, укрыла меня одеялом. За всем этим в стороне наблюдала Оля. Попросив ее принести полотенце, висевшее в предбаннике, чтобы вытереть мне голову от пота, Наташа сказала:

– Малыш, прости, пожалуйста, за такое грубое обращение. Просто я не хочу все показывать даже Оле наши с тобой нежные отношения.

Сказала мне на ухо так, чтобы я услышал, и нежно поцеловала в щеку. Я же попытался мигнуть одним глазом, но, как всегда, не вышло. Моргнув обоими и улыбнулся, дав понять, что я все понял и не обижаюсь.

– И еще, я все же надену на тебя платье, ну, то, которое было первое. Как раз оно чистое. Потерпи, пожалуйста, Оля просила показать, да и я пообещала.

Надев мне колготки, затем маечку, шёлковые со множеством оборочек панталончики, как раз под размер памперса, она заканчивала мне надевать платье, и в это время пришла Оля с полотенцем. После того, как был снят чепчик, голова действительно была немного мокрая. Вытерев ее мне, неожиданно для меня повязала мне ситцевый головной платок. Находясь в легком шоке, я не смог пошевелиться. Пока я не пришел в себя, взяв за руку, подвела меня к большому зеркалу. Я себя не узнал. Рядом с Наташей стояла девочка сами знаете, какого возраста. Оля же подошла с прикрытой рукой ртом, с удивленными глазами. Так, мы стояли секунд 30, не произнеся ни слова. Рак, конечно, красный когда его сварят, но я был краснее от смущения перед Олей. Из ступора вывела всех Оля, прыснув от смеха над моим смущением. Вслед за ней засмеялась Наташа. Я же, стоя перед зеркалом, глянул еще раз на свою красную рожу и смеющихся девушек, наконец, взорвался и сам от смеха. Смеялись мы долго минут 5, если не больше.

Успокоившись, Оля меня спросила,

– Сереж, я принесла результаты обследования. Ты как себя чувствуешь? Я спрошу более конкретно, в области шеи у тебя не болит? По данным анализа крови и томографа, у тебя там сильное воспаление. – Я припомнил свои ощущения и сказал,

– Оль, вы же знаете, что у меня ДЦП, в области шеи у меня все время с той или иной интенсивностью болит. Правда, после того, как я тут оказался, у меня действительно больше болит, когда я долго не полежу, ну или не посижу. Спасибо Наташе, если бы не ее пеленание, мне было совсем, наверно, очень больно. Да, и я дома пил таблетки, снижающие тонус мышц. Пеленание, похоже, действительно снижает его. Я и ничего не делал такого, чтобы сильно устать, да и Наташа не дает мне этого.

– Да? Ну, я так и думала. Еще и поэтому я тебя не распелёнывала, когда тебя кормила. Не хотела причинять боль очередным вращением головы. По большому счету, тебе надо бы быть в стационаре неделю, а то и больше побыть в корсете и под действием противовоспалительных, обездвиживающих лекарств. Ты не сможешь лежать неподвижно, учитывая твою основную болезнь. Я знаю, что Наташа о тебе хорошо заботится, и пеленание как нельзя кстати. Нужно еще и лекарства добавить для более быстрого выздоровления. Ну что, ты согласен? Я спрашиваю и Наташу, потому что ей надо будет заботиться буквально как о младенце, ведь ты будешь, как бы парализован. Ну не совсем парализован, конечно, разговаривать ты будешь, но пошевелить чем-либо не сможешь. – Я был немного ошарашен таким предложением. Думал и смотрел на Наташу. Она же свою очередь смотрела на меня. Через некоторое время я спросил:

– Альтернатива стационар или более долгое выздоровление?

– В общем, да.

– Наташ, а ты сможешь? – спросил я.

– Ну, в принципе я уже так и делала. А лекарства я тебе не давала потому, что без обследования не имела права этого делать, а то бы давно тебе сделала легче. Я с Олей согласна и смогу обеспечить такой уход сколько понадобится. Кроме того, в стационаре не самый приятный вариант. У тебя, как я поняла из анализов, воспалены мышцы от холодной воды, в которой ты провел, пока я тебя не нашла, и постоянного напряжения. По-простому если объяснить, то это как бы на неделю выключить и не тревожить их движениями. Ты-то согласен?

 Я думал долго, смотря на Наташу и видя ее лицо, излучающее добрую улыбку и любовь ко мне. Да-да именно любовь. Это я понял точно. После некоторых раздумий я согласился. Оля пошла за своей сумкой. Принеся ее, она достала лекарств, сказав:

– Думаю, удобнее всего будет давать через питье. Через соску - самое то.

Наташа же, взяв лекарства, ушла на кухню. Через некоторое время принесла мне бутылочку. Тем временем Оля собралась уходить:

– Я пойду. А вы, я думаю, сами все сделаете. Сереж, до свидания. Я через два дня приду проведать и взять кровь на анализ.

Наташа взяла меня на руки и посадила к себе на колени, при этом положив мою голову к себе на руку. Ну короче, как кормят ребенка из бутылочки. В ней был яблочный сок и лекарства. Я стал пить. Было, как обычно, приятно это делать. К концу, когда бутылочка закончилась, я постепенно начал чувствовать, что расслабляется тело, и уже не мог двигать рукой. Ушла боль там, где еще была. Я все чувствовал, любое прикосновение, легко было дышать, но не мог двигаться. Было необычно для меня, даже чем-то приятно, учитывая мою болезнь. Положив меня на диван, а под голову подушку, сказала:

– Посмотри пока телевизор, я пойду, обед разогрею, – поцеловав меня нежно в щеку.

Я, испытывая приятную легкость, смотрел телевизор и получал удовольствие от нового для себя чувства.

Она пришла минут через двадцать, неся поднос с обедом, который аппетитно щекотал ноздри. Он был необычен. Все было перемолото в блендере.

– Я измельчила все в блендере, чтобы тебе было удобно есть. Тебе же сейчас жевать-то трудно, да и глотать тоже затруднительно. Ты же у меня совсем малышка, – сказала Наташа, очаровательно улыбнувшись мне, от чего мне стало тепло на душе. Взяв меня на руки, как малышку для кормления, повязав мне слюнявчик, стала меня кормить специальной ложкой для малышей.

 Мне показалось, из какого-то мягкого материала, – силикон, – подумал я.

Наташа села так, чтобы мне был виден телевизор. Там показывали концерт Филиппа Бедросовича. По вкусу я понял, что Наташа давала мне щи. Они были не такие жидкие, как обычно, скорее, консистенции жидкой манной каши. Было удобно глотать, давая при этом запить из бутылочки. Я почувствовал, как я бесконтрольно пописал, словно маленький Хорошо, что памперс был на мне. Вскоре с обедом было покончено. Взяв еще одну бутылочку и уложив меня поудобней, стала меня поить чем-то напоминающий молочный коктейль. Я любил такой вкус, ванильный, молочный и сладкий. Я сосал и сосал довольно долго. Под конец я задремал. И, в конце концов, тяжёлые веки сомкнулись и я заснул. Скорее всего, в коктейле было лекарство. Перед тем как уснуть я почувствовал, что Наташа вложила мне соску, и стала баюкать меня, словно младенца, укачивая, и напевая мне колыбельную, как напевала мне мама, когда я был совсем маленьким.

Проснулся я все еще на руках у Наташи. Краем глаза я заметил, что за окном были сумерки. Был уже вечер. Я с большим трудом удивлённо спросил,

– Я, что, так долго проспал у тебя на руках? Сколько сейчас времени?

– Да нет, конечно. Ты проспал до ужина. Я тебя клала на диван и даже тебе памперс сменила. Успела даже дела по дому сделать. Ты так крепко спал. Неудивительно со снотворным, выписанным тебе Олей. У меня для тебя хорошая новость: у твоей мамы всё в полном порядке, и её дня через два выпишут. Я ее привезу сюда, и она поможет мне за тобой ухаживать. Ты ведь так по ней соскучился. Правда, малыш?

– Правда! Но как же ты объяснишь мое теперешнее положение? Платья, пеленки и все такое? Одно дело с тобой это все проводить, другое с мамой, которая ни сном, ни духом даже подумать не может о таком.

Я расстроился так, что чуть не заплакал.

– Да не бойся, я найду, как объяснить ей твое положение. Ты только скажи, тебе-то самому это нравится?

Я, покраснев и опустив в смущении глаза, тихо сказал:

– Да, очень. И ты мне тоже нравишься. Я так привязался к тебе.

Хоть я и сказал это тихо, она все же услышала. Подойдя ко мне, она меня, нежно поцеловав в уголок рта.

– Ты мне тоже нравишься сладкий мой малыш. Это все, что я хотела узнать. А маме я найду, что сказать. Мне же надо ладить как-то с твоей мамой. Ведь я без тебя уже не представляю, как буду жить.

 Так, обняв меня в своих теплых, маминых объятиях, просидела со мной не помню, сколько времени. Мне было так хорошо. Я наслаждался этим состоянием, как малыш у мамы на руках. Было еще одно чувство, но я не мог тогда объяснить, что это, не было раньше такого у меня. Мы с ней о чем-то болтали довольно долго. Так прошло много времени. Наконец, спросила меня:

– Ты есть не хочешь?

– Пожалуй, не отказался бы.

 Чувствуя, что я действительно проголодался, она ушла готовить ужин. Я остался лежать на диване. Телевизор был выключен. Пульт был рядом, но я не мог двигаться, поэтому я просто лежал, прикрыв глаза, и прокручивал в голове наш разговор о маме. Я так был погружён в свои мысли, что заметил Наташу только тогда, когда она взяла меня на руки и понесла на кухню. Там было все готово и вкусно пахло. Там я еще увидел новый предмет интерьера. Это было что-то, напоминающее детский стульчик, или, скорее всего, это было кресло с высокой спинкой. Потом сообразил, что это детская коляска-трансформер, но моего размера. С удобным подголовником. Когда она меня посадила, мне было очень удобно сидеть. Никуда не сползал и не падал набок, голова лежала прямо, удерживаемая мягкими боковинами подголовника.

– Ну как удобно сидеть? – спросила Наташа.

Я был так удивлен, что долго не мог ничего произнести.

– Откуда такая большая детская коляска?! – с трудом произнес я. – Да очень удобно, спасибо.

– Это не детская, хотя и выглядит похоже. Она специально для прогулки инвалидов, которые вообще не могут двигаться. Увидела у нас в центре, где проходят реабилитацию, попросила привести. Согласись, удобно будет и маме, и мне кормить тебя, пока ты лечишься у меня дома. Да и погулять можно вывести тебя. У меня места во дворе много, и сад довольно большой. Забор высокий, так что тебя никто не увидит. У меня для тебя есть небольшой сюрприз, но об этом потом... Так, давай есть, а то все остынет. У меня сегодня спагетти с соусом болоньезе. У тебя, конечно, перемолото, но вкус не менее замечательный. Так мы поужинали. То меня покормит, то сама ест, пока я держу во рту и глотаю. Давая запивать вишневым компотом из поильника. Наташа решила попробовать такой вариант, и вроде бы стало удобнее пить, когда я сижу.  Покончив с ужином, Наташа легко покатила коляску в гостиную. Так как коляска стояла прямо у входа на кухню, это не составило для нее никакого труда. Благо, кухня у Наташи была большая.

– Ну вот, перед сном еще немножко посмотрим телевизор и пойдём баиньки, – сказала она, поставив рядом с диваном коляску.

Как раз новости начались. В конце в блоке спортивных новостей рассказали про наш случай. Как наша команда спортсменов с ограниченными возможностями не смогла принять участие в соревнованиях из-за автоаварии. Потом стали смотреть сериал. Сериал закончился. Я хлопал сонными глазами.

– А, мой маленький спать хочет, – улыбнулась Наташа. – Сейчас я тебя спеленаю, молочком сладеньким напою, и будешь спать сладким сном. И будут, тебе снится, сладкие сны!

Перенеся меня в спальню, начала раздевать. Положив меня на одноразовую пеленку и сняв с меня все, даже памперс, который был полон в обоих смыслах. Вытерев промежность влажными салфетками, обильно намазав все складочки детским маслом от опрелостей, дав впитаться детскому маслу, присыпала детской присыпкой. Подняв меня за лодыжки, постелила под меня большой и толстый ночной памперс. Застегнув липучки, начала надевать распашонку запахом сзади, с зашитыми рукавами. Затем надела вторую распашонку запахом спереди. Следом пошли двойные фланелевые ползунки с симпатичным детским рисунком, с маленькими, розовыми слонятами, которые радостно прыгали по белоснежным облакам. Завязала на плечах завязочки бантиками. Распашонки были оформлены мультяшными карандашиками, ручками и солнышками с улыбками. Надев напоследок чепчик с шикарными кружевными оборочками, нашитыми в несколько рядов, отчего они казались очень пышными, я почувствовал, что мне было так приятно от таких мягких и нежных на ощупь вещей. Сейчас меня от малыша не отличить стало. Ну, разве что размер выдавал. Затем она ушла куда-то. Вернувшись, минут через десять неся довольно большую детскую бутылочку с молоком, положив меня на руки, стала меня поить. Молоко было подслащено медом, и я чувствовал лёгкий привкус лекарств. Но было не неприятно, а даже наоборот. Так я сосал довольно долго, потому, что Наташа надела медленную соску. Кормя меня, она всё это время покачивала и что-то говорила, словно напевая колыбельную, но я уже не разбирал. Когда бутылочка закончилась, Наташа осторожно сняла чепчик и стала меня пеленать в одну большую пеленку. Запеленав с головой, но при этом не туго, так как я уже был обездвижен, повязав косынку, чтобы не сползла пеленка с головы и не двигалась из стороны в сторону сама голова, снова надела чепчик, завязав бантик под подбородком. Завернув меня в ватное одеяло конвертом, надетым на него шёлковым пододеяльником нежно-голубого цвета с кружевами по краям, закрепив широкой розовой лентой крест-накрест, завязав большущий бант ровно посередине моего конверта, Наташа подумала, что получилось красиво. Моя голова в чепчике виднелась в проеме конверта ватного одеяла. Последнее, что я еще помнил, как она поцеловала меня в носик, дала мне пустышку и накрыла уголком одеяла.

Просыпался я медленно. Слышал какой-то приглушённый разговор, местами даже на повышенных тонах. Я сосал соску и думал, кто бы это мог быть? Я даже опять провалился в полудремоту. Кто-то осторожно поднял уголок одеяла. Я, как и прежде, ожидал увидеть Наташу. Но это была моя мама. Я испытал те же чувства, что и при встрече с Олей, с той лишь разницей, что я не мог двигаться от лекарств. Смог лишь закрыть глаза и покраснел.

– Сынок, милый, не бойся, я не буду ругаться.

Я открыл глаза и увидел улыбающуюся маму. Немного успокоившись, так и лежал, не зная, что сказать. Мама, вытащила соску, и я смог сказать.

– Привет, мам, – со стесняющейся улыбкой поздоровался я.

– Привет-привет, малыш.

Обняв мой конверт, стала целовать меня в щёку и лоб. Я был очень рад снова увидеть ее. Даже слезы навернулись. Мама сама была немного в шоке от такого положения, не зная, что дальше говорить и делать. На помощь пришла Наташа:

– Сереж, ну как? Есть не хочешь? Уже обед.

– Да, есть немного.

Наташа начала меня разворачивать. Мама смотрела, немного удивленная такой картиной. По мере того, как меня разворачивала Наташа, у мамы появлялся интерес на лице. Раздев меня до памперса, стала его менять. Поменяв его, Наташа надела чистые распашонки и ползунки. Когда она приблизилась к моему лицу, я тихо сказал:

– Спасибо, что не сразу платье.

– Я тоже так думаю, – улыбнулась Наташа.

 Мне стало тепло. Посадив меня в коляску, повезла на кухню, позвала при этом маму. Там было все готово. Стол был накрыт. Для меня там была овсянка с черносливом и бутылочка с мятным чаем. А для Наташи с мамой яблочный пирог и чашки с тем же чаем.

– Ну? Кто первым будет тебя кормить? – шутливо улыбаясь, спросила Наташа.

– Давай я его покормлю, так соскучилась по сыну, что не терпится это сделать, – сказала мама.

Привычными движениями мама кормила меня и давала запивать из бутылочки чаем, чтобы я мог запить кашу. Хотя как раз соска пока не была привычна для нее, для меня это было очень удобно, и вскоре мама это поняла. Ей было удобней это делать, чем дома. Я ведь сидел полулежа и неподвижно. Мама с Наташей также ели пирог, запивая чаем и не забывая беседовать. Так мы пообедали первый раз все вместе. Закончив обедать, Наташа стала убирать и мыть посуду, а мама повезла меня в гостиную. Там был включен телевизор. Мы на него не обращали внимания. Я спросил у мамы:

– Как у тебя с ногой всё нормально? Не болит?

– Нет, Сереж, не болит. Мне провели все обследования, предыдущий диагноз не подтвердился, и мне сообщили, что я здорова, как может быть здорова женщина в моем возрасте. Ты-то как? Мне Наташа рассказала все о твоем лечении, но я хотела тебя спросить.

– Мам, я сейчас себя чувствую так хорошо, как никогда раньше. Это обездвиживание мне дает возможность отдохнуть и восстановиться от моих лишних движений. Спасибо Оле с Наташей. А особенно Наташе. Мне с ней так хорошо, как с тобой. Я тебе уже говорил, ну там, в больнице. Потупив взгляд, и покраснев, добавил:

 – Она мне словно вторая мама.

– Да вижу, я вижу, – сказала мама, лукаво улыбнувшись. – Она мне все уши прожужжала про тебя. Сереж, скажи, Наташа тебе нравится? Ах, ну да ты тогда тоже про это говорил. Но времени с того момента прошло довольно немало. Как сейчас-то?

 Я все еще был красный как рак, ответив:

– Мам, да, она мне очень нравится. Она мне стала близка, как ты. У меня еще так ни с кем не было. Даже не знаю, как я буду без нее. Ведь скоро нам надо будет уехать домой.

 Немного погрустнев, я замолчал. Видя, что у меня портится настроение, попыталась меня отвлечь разговором:

– Ну что, у вас так и не получилось наши вещи забрать из полиции?

И тут мне на помощь из кухни пришла Наташа. Видимо, она слышала весь наш разговор.

– Да, мне сказали, что кроме вас, никто не может забрать их.

– А что же Сергей надевал все это время?

 Тут наступила неловкая пауза. Но Наташа все же решительно начала рассказывать:

– Дело в том, что у меня мужской одежды нет. Есть только одежда моей сестры, когда она была в возрасте 12 лет. Размер как раз Сережин. Ну и вот, так как никто, кроме меня, его не видит, то я подумала, почему бы и нет. Ведь другой одежды все равно нет. Я предложила ее Сереже.

Сказать, что мама сильно удивилась, значит, ничего не сказать. Мама в недоумении то открывала, то закрывала рот, не зная, что сказать. Наконец, она все же произнесла:

– Как же ты смогла уговорить-то его!

– Ну не голым же ему ходить. Он, конечно, долго думал на этот счет. В конце концов, согласился.

Она посмотрела на меня вопросительно. Я же сидел в коляске уже не как варенный рак, а скорее ближе к цвету спелого помидора. Во всяком случае, я так себя ощущал. Немного переведя дух, мама с интересом спросила, видя на моем лице красный калейдоскоп:

– Ну и как? Как это выглядело? Можно мне посмотреть? –

 Наташа молча протянула айфон с моими фотками. Мама смотрела то на фотки, то на меня. Взгляд ее стал смягчаться, в конце концов, посмотрела на меня с умилением.

– Да, Сереж, какой ты милый в этой одежде. Не скрою, раньше я втайне хотела, чтоб у меня была девочка. – Немного посмотрев еще фотки и окончательно успокоившись, подойдя ко мне и нежно обняв, поцеловала меня в щеку.

– Какой же ты у меня хорошенький. Да не переживай ты так, а то скоро в редиску превратишься, – засмеялась она. – В конце концов, никто же не видит. А я надеюсь тебя увидеть во всем этом.

Тем самым мама удивляла не только меня, но и Наташу. Мы с Наташей переглянулись многозначительно, не зная, что сказать.

– Ну, сейчас это не получится, я обездвижен. Наверно, через неделю, когда терапия закончится. Может быть, тогда, – неуверенно сказал я, смотря на Наташу и ища у нее поддержки.

Наташа же о чем-то думала, при этом смотрела на меня с хитрой искоркой в глазах. Подойдя ко мне, наклонившись так, чтобы слышал только я:

– Малыш, это шанс убедить твою маму и привлечь её в игру, а также остаться у меня подольше, а возможно, и навсегда. Я уверена, ты сам этого очень хочешь.

– Наташ, но я же стесняюсь перед мамой, да и я не собираюсь все время ходить в платьях. Это сейчас я болею, а когда буду здоров, чем я буду заниматься? Не люблю я без дела сидеть, даже пустякового с точки зрения других. В платьях не попилить, не поточить. Да и гости, если будут, я ни за что не соглашусь быть тогда в платьях и во всем таком, – насупившись, тихо сказал я ей.

– Глупенький, никто не собирается тебя превращать в девочку. Да и я этого не хочу. Ты мне нравишься такой, как ты есть. А платья - это всего лишь игра. Да и маме видишь, как интересно. Надо как-то ее к этому привлечь, иначе это будет проблематично рядом, так сказать, играть. Конечно, в них не попилишь, но ведь ты сам понял, что их носить намного удобней, чем все остальное, да и они тебе очень идут. Ты в них такой милый и очаровательный ребенок, которого невозможно не любить! – Улыбнувшись, и внимательно на меня посмотрела. Я на нее смотрел так же. Наконец, я согласился:

– Ну хорошо, я согласен. Хотя мне немного трудно психологически.

– Все будет хорошо, – поцеловала меня, тем самым подбодрив. – Да, и кроме того, тебе делать-то ничего не придется - ты же не двигаешься. Я могла бы и не спрашивать тебя, но тогда ты на меня обидишься, а я этого ой как не хочу, – с улыбкой сказала она.

– Что вы там шепчитесь? - спросила мама.

– Это я Сережу уговаривала Вам показать то, что хотели посмотреть. Он стесняется.

– Так, давай перейдем на ты. И потом, я прекрасно понимаю тебя, Сереж. Я ведь уже сказала, что не буду тебя осуждать или ругать. Это все ерунда по сравнению с тем, что ты встретил Наташу, с которой тебе хорошо, как ни с кем другим. Вы вдвоем сами решите, когда мне показать. Я не тороплю.

– Ну а какая разница, когда показать. Сейчас я его одену, – сказала Наташа, беря меня на руки, и понесла в спальню.

Я был в шоке от такого быстрого развития событий. Я подумал, что чем-то помешать я, естественно, не мог, так что просто вздохнул обречённо. Теперь уж точно, как ребенок себя чувствовал, который не сам принимает решения.

– Не волнуйся, малыш, все будет хорошо, – сказала Наташа, обняв меня нежно и успокаивающе поглаживая по спине.

 Мне стало легче от ее слов. Принеся меня в спальню, раздела догола. Памперс был как раз полный. Положив меня на одноразовую пеленку, стала протирать промежность влажной салфеткой. Надев на меня ночной памперс, стала надевать колготки салатового цвета. Затем надела панталончики белого цвета, под размер памперса. Надев маечку из шёлка с оборочкой понизу, достав из шкафа платье сестры (золотисто-желтого цвета, с пышной юбкой, на плечах которого были красивые фонарики, а рукава были длинные на завязках, украшенные кружевными оборками, такая же отделка была на воротнике), вытащив кринолин из-под юбки, надела мне снизу через ноги. Подтянув резинку к поясу, приподняв меня и положив к себе на грудь, держа меня левой рукой, правой расправила сзади. Положив меня на кровать, взяла платье и стала расстёгивать малозаметную молнию сзади него. Положив его пока на стул и посадив меня на кровати, подложив подушку под спину, стала продевать в рукава платья мои руки. Наконец, надев платье на меня, застегнула молнию на спине. Расправив все складочки, посмотрела на меня, лежащего на кровати. Я выглядел как красивая девочка лет пяти – шести. Решив, что чего-то не хватает куда-то ушла. Через некоторое время принесла красивый бант, который практически не виден в волосах, зато хорошо держится, крепящийся на ободке для головы. Посмотрев на ноги, задумалась. Снова ушла. Придя уже с красивыми туфлями детского фасона под стать платью и всему остальному в руках. Они были красного цвета с небольшим каблучком и украшены милыми маленькими белыми бантиками в центре, которых переливались всеми цветами радуги стеклянные камушки. Надев мне их, она на несколько шагов отошла и расплылась в довольной улыбке. Наконец, Наташу все устроило.

– Наташ, может не надо бант? Мне кажется это уже слишком. Туфли-то зачем, я же ходить не могу? – немного подавленно сказал я.

– Да брось ты, очень замечательно смотрится. Ты просто волнуешься и немного стесняешься своей мамы. Ну а туфли тоже для вида и красоты. Не бойся, все хорошо будет, – еще раз подбадривающе сказала Наташа, подмигнув мне.

Взяв меня на руки, как обычно, несут спящих детей, понесла меня к маме. Хоть я и согласился, но было как-то не по себе. Войдя в комнату, произнесла:

– А вот и мы!

Мама в это время смотрела телевизор, повернула голову, чтобы посмотреть. Открыв рот, от такого зрелища, как мы с Наташей. С ее места, где она сидела, все выглядело, так как будто старшая сестра держит на руках младшую. Или мать держит дочку на руках. После долгой паузы мама все же сумела произнести:

– Боже мой, Наташ, я не узнаю своего сына. Одно дело - на экране смартфона и совсем другое - наяву.

Увидев мое смущенное и слегка чуть ли не испуганное лицо, мама поспешила как-то меня успокоить, произнесла:

– Сереж, да не волнуйся ты так, все в порядке.

Наташа, посадив меня рядом с мамой, а мама, обняв меня, стали поглаживать, стараясь успокоить.

– Ну, ты даешь Наташ, я еле узнала Сережу. Ну вот я и увидела свою дочку. Хотя бы ненадолго, - все еще находясь в полушоковом состоянии, шутливо сказала мама, нежно обнимая и целуя меня.

– Теперь-то ты понимаешь, почему я не стала покупать что-либо мужское. Первый раз-то я его одела просто, чтобы не замерз и мог в чем-то походить. У меня же не было ничего, кроме как детской одежды сестры. А когда увидела, какой он миленький во всей этом, решила, что пусть будет в ней, все равно никто чужой не видит. Да и кроме того, не так заметна его болезнь. Ну а когда вы оба заберете свои вещи из полиции, тогда он будет носить свое, а пока он обездвижен и практически всё время находится в пелёнках, пусть будет в этой.

– Я согласна с тобой. Хотя для меня это необычно и не привычно, – сказала мама.

– Но, зато так мило и красиво, – с улыбкой ответила Наташа.

– Мам, неужели тебе нравится, как я выгляжу?

– Да Сереж, мне очень нравится. Хотя и несколько непривычно для меня, – ответила мама еще раз, обняв меня, и любя поцеловала меня в голову.

От волнения у меня пересохло во рту. Попросил Наташу принести чего-нибудь попить. Улыбнувшись, Наташа ушла на кухню. Через некоторое время принесла бутылочку с яблочным соком и соской на конце. Мама, увидев ее, улыбнулась и сказала нам с Наташей:

– Сереж, помнишь, ты до четвёртого класса пил из соски, чтобы не проливать, когда пил сам. Тогда еще не были доступны коктейльные трубочки.

Наташа же дала бутылочку маме, а сама положила подушку мне под спину так, чтобы я сел полулежа. Мама села рядом и просунула руку мне под шею. Получилось, так как обычно меня поила Наташа. Тут почему-то вспомнилось, что мама меня так поила, но только из кружки. Мама, дав мне в рот соску, стала поить меня. Я стал сосать. Постепенно я начал успокаиваться, мне стало хорошо, приятно. Я стал сонно хлопать глазами. Когда бутылочка закончилась, я уже крепко спал. Наташа сказала маме:

– Я, кроме обездвиживающих лекарств, добавила ему снотворное. Пусть поспит. В его положении волноваться вредно. Ведь сколько эмоций и переживаний сразу. Я добавила небольшую дозу, он поспит немного.

– Да, спасибо, Наташ, а то я уж думала, зря попросила тебя переодеть.

 Наташа достала из кармана пустышку и вставила мне ее. Взяв меня на руки спящего, стала тихонько покачивать. Мама, увидев такую картину, взяла Наташин айфон и сфотографировала нас. Они стали разговаривать обо мне и смотреть телевизор. Минут через 20 Наташа положила меня на диван. Сняв ободок и туфли, накрыла меня мягким пледом. Я проснулся где-то в седьмом часу вечера. Заметив мое пробуждение, Наташа произнесла:

– А, проснулся, малыш. Ну, как себя чувствуешь?

– Да вроде хорошо, – ненадолго подзабыв, в чем я сейчас одет, но вспомнив, немного поморщился я.

Подумал, что если им так нравится и мне неплохо, то пусть так и будет. Не насильно же меня заставляют это делать, сам же согласился. Так, крутя мысли, я даже не сразу обратил внимание на то, что только что спросила меня Наташа.

– Эй, малыш, о чем задумался? Как настроение, я спросила у тебя? А ты где-то витаешь на облаках с розовыми слонятами.

 – А, да вроде нормальное. – Немного подумав, стоит ли говорить, о чем думал, решив, что ничего такого секретного не было, рассказал, о чем же все-таки думал.

Наташа, выслушав, засмеялась:

 – Да, глубоко же ты задумался.

– Тебе решать, будем или нет продолжать так играть, – уже более серьезно произнесла Наташа.

– Ну, я же уже вроде сказал, что не против, – улыбнувшись, ответил я, глядя на нее.

– Где, кстати, мама?

– А, она решила помочь с ужином, пока я буду заниматься тобой, – с улыбкой ответила она.

– А чем со мной заниматься?

– Я давно тебя не мыла. Да и Оля звонила, напомнила мне, чтобы я делала массаж тебе. Чтобы кровь погонять и мышцы размять, ты же у нас лежишь неподвижно все время. – Сказав так, Наташа понесла меня в баню. После бани, расстелив непромокаемую одноразовую пеленку, находясь в спальне, приступила к массажу. Намазав все мое тело детским маслом, начала разминать шею. Я лежал на спине и начал испытывать небольшую, и довольно приятную боль. Затем она перешла к спине. Так как мышцы были расслаблены, долго разминать было не надо. Перейдя к нижней части тела, стала разминать мои ягодицы, постепенно переходя к бедрам. Я испытывал не забываемые приятные ощущения. Закончив с икрами, она меня перевернула на спину. Перейдя к рукам, размяла сначала правую, а затем и левую руку. Мышцы были очень мягкие. Так не было раньше никогда за всю мою жизнь. Перейдя к груди, хорошенько ее размяла. Постепенно перешла к животу. Это напоминало то, как делают массаж младенцам, когда у них проблемы с животиком. Естественно, без конфуза не обошлось. Так как я был под действием обездвиживающих лекарств, я не мог сдерживать позывы в обоих смыслах.

– Ой, малыш, извини, я совсем забыла, в каком ты состоянии, – сказала Наташа, быстро подставив пеленку под струйку.

 Когда я закончил свои дела, Наташа быстро все протерла влажными салфетками, привела все в порядок. Убрала следы недавнего конфуза, постелила новую одноразовую пеленку и продолжила массаж. К концу массажа мне стало совсем хорошо. По телу разливалась приятная истома. Так, бывает всегда после массажа. Я даже постанывал от удовольствия, пока Наташа делала его. Это не было ничего общего с сексуальным удовольствием, так как действовали обездвиживающие лекарства. Закончив массаж, Наташа сказала, нежно поцеловав меня в щеку:

– Вижу-вижу, как тебе хорошо. Я сейчас тебя одену и спеленаю. Ты полежишь до ужина.

Надев мне памперс, стала надевать распашонку спереди. Затем надела вторую сзади и запахнула спереди. Далее надела ползунки. Мне стало хорошо. Завязав мне платок на голове и завязав вокруг шеи концы платка, тем самым укутывая полностью шею, перенеся меня в кресло, стоящее рядом с кроватью, стала расстилать все для пеленания. Перенесла меня обратно на середину большой, фланелевой пеленки с симпатичными детскими рисунками. Наташа запеленала меня с головой плотно, но не туго (сейчас не требуется большой фиксации), закрепила на голове пеленку платком, запеленала меня с головой еще в большое байковое одеяло в розово-белую клетку, надела поверх одеяла чепчик с красивыми кружевами, тем самым еще больше фиксируя мою голову, завершила пеленание, завернув в конверт, из толстого ватного одеяла с пододеяльником из нежно-голубого шёлка, обшитым по краям оборочками из того же материала но белого цвета. Взяв рулончик атласной ленточки розового цвета, обвязала конверт крест-накрест, завершив красивым бантом на уровне живота, Наташа почувствовала (как и я), что обзор вокруг моего лица заметно уменьшился. Мне стало, сосем хорошо, тепло и очень уютно. От младенца меня отличал только размер. Дав мне в рот соску, Наташа сказала:

– Ну вот, малыш, полежи пока. До ужина примерно часа полтора. Я тебя не полностью потом разверну, покормлю и обратно заверну, и ты до утра будешь спать.

Я блаженствовал после массажа и пеленания. Мягкое обволакивающее давление на тело со всех сторон, вызывало неописуемое наслаждение. Глаза немного слипались, в конце концов, я задремал неглубоким сном. Даже что-то очень приятное приснилось.

Проснулся я от того, что какая-то тень промелькнула на моих веках. Мне так не хотелось просыпаться. Я услышал мамин голос, она мягко и нежно произнесла, чтобы все же меня разбудить:

– Серёженька, миленький, просыпайся. Поужинать надо. Мне так не хотелось тебя будить, ты так мило спал. Я тебя покормлю, и будешь дальше спать.

Наташа развязала ленточку и развернула конверт. Но затем той же ленточкой обвязала байковое одеяло, чтобы то не развернулось. Принеся меня на кухню, положила меня в коляску полусидя. Для меня, как и раньше, еда была пропущена через блендер, так что есть было удобно. Мама, как и дома, кормила меня и ела сама, одновременно беседуя с Наташей. Я видел, как мама соскучилась по мне, да и я, признаться, тоже. Было очень вкусно, хотя я не мог понять, что же все-таки я ем. Несколько ложек чередовались с соской с чаем. Наевшись так, что уже ничего не хотелось есть, Наташа осталась убирать и мыть посуду, мама же меня повезла в переднюю, посмотреть телевизор перед сном. По телевизору шла комедия. Позже к нам присоединилась Наташа. Мы смотрели телевизор и одновременно беседовали, обсуждая новости, которые шли в перерыве между сериями. Наконец, пришло время, ложиться спать. Я порядком устал и сонливо хлопал ресницами. Наташа, чтобы меня не будоражить и помочь уснуть, понесла меня в спальню. Там, как и обещала, завернула обратно в конверт, предварительно развязав ленточку. Закончив с бантом на конверте, ушла на кухню. Я уже почти уснул, как почувствовал во рту соску и вкус молока с медом.

 – Пососи-пососи, малыш, я не стала добавлять снотворного. Ты и так сам засыпаешь хорошо.

 Я в полудреме наслаждался вкусом, медленно посасывая молоко, как младенец, причмокивая губками. Я не помню, как закончилось молоко и когда Наташа заменила, бутылочку на пустышку. Я крепко спал. Наташа это сделала, прикрыв мне лицо уголком одеяла, но оставив по бокам щель.

На следующий день, когда я проснулся, было далеко за полдень. Спать мне не хотелось, но я наслаждался своим состоянием после пробуждения. Кто-то откинул уголок одеяла. Это была мама. Я улыбнулся с соской во рту, как обычно бывает и дома, разумеется, там пустышки не было. Вынув у меня соску, мама произнесла:

– С добрым утром. Проснулся?

 – Да мам, привет.

Мы оба улыбнулись друг другу.

– Попить не хочешь? Наташа просила тебя попоить, когда проснешься, чаем с лекарствами.

– А, давай. Я пить хочу, – ответил я. Дав мне бутылочку, приподняла меня и подложила, подушку, чтобы было удобно пить. Когда я соснул воздух, мама убрала ее в сторону.

– Она еще сказала, что Оля должна прийти проверить, как идет лечение, и анализ крови взять. Ты пока полежи до нее, можешь вздремнуть еще.

– Но мне не хочется спать, я просто полежу, – сказал я.

– Ну ладно, я пока телевизор посмотрю. Обед уже готов, так что после того, как Оля уйдет, можно пообедать, – сказала мама, дав мне соску в рот.

Чтобы свет не сильно бил в глаза, она накрыла меня уголком одеяла. Я же продолжил наслаждаться, нежась в пеленках и посасывая соску. И все же незаметно уснул. Проснулся я от голосов, доносившихся из прихожей. Пришла Оля. Войдя в спальню и подойдя к кровати, медленно откинула уголок. Я поморщился от света, прям как ребенок. Оля, улыбнувшись, сказала:

– А, проснулся, Сереж. А мама говорила, что спать не хотел. Ладно, давай мы тебя распеленаем, и я осмотрю тебя.

Распеленав и раздев меня с мамой до памперса, Оля начала ощупывать мою шею там, где у меня была раньше боль. Далее осмотрела все остальные части тела, где у меня были проблемы с мышцами. Пока она проводила осмотр, пришла Наташа.

– Я ставила машину в гараж. Привет, малыш, – поздоровалась с улыбкой со мной.

– Привет Наташ, – ответил я.

– Ну, что там, Оль? Как лечение? – спросила она с нескрываемым беспокойством.

 Оля же довела осмотр до конца, послушала сердце, померила давление и, наконец, взяла из вены образец крови.

– Так, ну что я скажу. По внешним признакам лечение проходит очень хорошо. Если анализ покажет, что воспаления нет, можно постепенно снижать дозу обездвиживающих лекарств. Нужно будет в течение недели снизить до нуля. Постепенно наращивать нагрузку. Ну, там массаж, упражнения, ходьба, подвижные игры на воздухе во время прогулки. Я позвоню и скажу результат анализа крови. А пока лечение то же самое. – Попрощавшись с нами, она ушла. Наташа, проводив ее, вернулась ко мне. Поменяв мне памперс, одела меня, как и вчера. Не стала надевать туфли, а надела теплые девичьи носочки с тоненькой и мягкой подошвой. И так как в доме немного было прохладно, надела пуховую кофточку под стать платью. Так как я не двигался, было кстати. Мне стало тепло и уютно.

– Ну, что малыш? пошли обедать? – взяла меня на руки и пошла со мной на кухню. Там мама уже все приготовила.

 Не буду описывать обед, напишу только, что было очень вкусно. Даже Наташе очень понравилось, как мама приготовила рассольник. После обеда мы все сидели в гостиной. Я смотрел телевизор, там как раз шёл мой любимый с детства фильм «Отроки во Вселенной», а мама с Наташей о чем-то перешептывались. Прошло минут 20 они все еще шептались. Мне стало интересно, о чем же они там так говорят.

– Мам, Наташ, о чем вы там так усердно шепчитесь?

Наташа, закусив нижнюю губу, долго не решалась сказать, но посмотрев на маму, которая, в свою очередь, смотрела то на меня, то на Наташу. Наконец, решившись, сказала:

– Видишь ли, я решила прогуляться всем вместе в городской парк, а потом заехать в дельфинарий. Или, наоборот, с начало в дельфинарий, а потом в парк.

Я даже обрадовался. Мне так хотелось раньше увидеть вживую дельфинов. Но когда я сообразил, что она задумала, меня обуял дикий страх. Сидя в шоковом состоянии, я не знал что сказать.

– Сереж, ты чего так испугался?

Я от волнения стал заикаться и еле разборчиво произнес:

– Ввввы ччччто, сссобббираетесь мемеменя вво ввссссей этой оддддежде вывести?!

У меня были глаза наверно с блюдце, по крайней мере, мне так казалось.

– Нет, ну как вы себе это представляете? – немного успокоившись, произнес я.

– Что я тебе говорила Наташ? – произнесла мама.

Нет, ну что ты так испугался? Ведь никто даже не узнает, что ты не девочка. Ты же будешь в коляске. Да и тебе надо проветриться. Ты уже две недели, а то и больше не был долго на улице, да и я видела, как ты обрадовался, когда я про дельфинарий сказала.

Я долго сидел и дулся на них.

– Малыш, а если я тебя одену так, что никто, тебя не узнает? Даже Оля издалека. Тогда согласишься?

– Ты сначала одень, а я посмотрю. Держу пари, что у тебя ничего не выйдет.

– Ага! – обрадовалась Наташа. – На что спорим?

 – Ну, если ты выиграешь, в чём я сильно сомневаюсь, соглашусь поехать в дельфинарий девочкой, – произнес я.

 Мама сидела и смотрела на все это, открыв рот от удивления.

– Наташ, а если ты проиграешь, что тогда? – спросила мама.

– Ну, тогда я куплю мужскую одежду, и все равно съездим в дельфинарий.

Она пошла, искать выходную одежду. На улице была осень, и было не так тепло. Наташа пошла куда-то. Мне не было видно, да и не очень-то и хотелось. Я как представлю, что вокруг меня люди, и я, одетый как девочка, меня берет оторопь. Через некоторое время вернулась Наташа с ворохом одежды. Разобрать было трудно, что там было. Немного подумав, отнесла все это в спальню. Подойдя ко мне, вытащила из кресла, понесла туда же, куда унесла одежду. Сказав маме, что мы ненадолго, принеся меня в спальню и положив на кровать, начала снимать с меня кофточку, платье, колготки, оставив памперс, маечку. Проверив памперс (он был еще не использован), достав из вороха теплые колготки нежно-голубого цвета, с детским рисунком, надела их мне. Далее надела голубого цвета панталоны с начесом. Вроде пока все как обычно. Но она достала атласную блузку с длинными рукавами. Она была белого цвета с довольно простыми скругленными воротничком и манжетами. Затем достала из кучи, юбочку в клеточку. Клеточка была красного оттенка, она состояла из толстых красных полос, чередующихся с тоненькими, белыми полосками. Длина юбки была на 15 см ниже колена. Обшита понизу красивыми кружевами белого цвета шириной 4 см. Взяла что-то, напоминающее кофточку бежевого цвета без рукавов. Она была из ангорской шерсти, довольно толстенькая, вязаная и очень пушистая. Пока она надевала, я почувствовал, что на ощупь кофточка была очень мягкая. Воротничок приятно укутывал мою шею. Наташа оставила ее расстёгнутой. Мне стало тепло, уютно и очень приятно. Осознавая, что мне начинает нравиться, немного отойдя, посмотрела на меня и осталась довольна. Посмотрев на ноги и что-то вспомнив, принесла носочки с оборочками белого цвета. Надела туфли ярко-красного цвета, со скругленным носком, с маленьким каблучком и ремешком с маленькой золотистой пряжкой. Короче, типично детского фасона обувь, которая довольно симпатично смотрелась на моих ногах. Взяла расческу и начала зачёсывать мои волосы в два хвостика, закрепив их бантиками, которые напоминали ромашку. Сзади на голове получился типичный девичий пробор, а спереди аккуратно причёсанная челка, как у девочек. Ей пришлось немного подстричь ее, чтобы выглядело правильно. Волосы у меня были средней длины, не особо длинные, но Наташе все же удалось сделать прическу типа «я у мамы девочка». Пока она все это делала, я заметил, какое удовольствие ей приносит все это. В конце она еще раз куда-то ушла, принеся пудреницу и губную помаду. Кисточкой для  пудры слегка припудрила щеки и некоторые прыщики. Помада была не яркая, а такая, чтобы подчеркнуть мои губы, сделав их слегка ярче и четче. Закончив меня одевать, причесывать и наводить легкий макияж, сказала:

– Ну, что пойдем, покажемся маме? И я все-таки выиграла пари! – засмеялась Наташа.

– Уверена? – спросил я.

– Да, я уверена на сто процентов, – ответила она и понесла меня в переднюю. Когда мама нас увидела, она ненадолго потеряла дар речи. Наташа тем временем посадила меня в прогулочную коляску-трансформер, сказав:

– Кто скажет, что это мальчик, пусть бросит в меня камень.

Улыбнувшись, перефразировала цитату Остапа Бендера. Наконец, мама справилась с речью и произнесла,

– Наташ, я, конечно, представляла Серёжу девочкой, судя по предыдущим одеваниям, но это вообще превзошло все, что было!

– Да? Я вот пока не уверен, – сказал я. Условием спора было, что меня издалека не узнает Оля.

– Вот мы и проверим. Заедем по дороге в центр. Она сегодня как раз дежурит. Я тебя оставлю в коляске, и когда мимо пойдет, будет видно, узнает она тебя или нет. Пока сам посмотри на себя в зеркало. Подвезя меня к дверце шкафа с зеркалом, я увидел в отражении, нет, не себя, а какую-то девочку, причем довольно симпатичную. Коляска стояла неблизко к зеркалу, это усиливало эффект неузнавания. Теперь настала моя очередь открыть рот от удивления. До меня стало доходить, что я проигрываю пари. И чтобы как-то отсрочить поездку, думал, что такое сказать, чтоб не ехать в дельфинарий. Наконец, вспомнил, что у мамы нет ничего такого, в чем она могла бы поехать. И сказал об этом Наташе. Она, немного подумав, сказала.

– Сейчас мы с мамой съездим за вашим чемоданом. Это не займет много времени. В чемодане есть что надеть для такого случая? – спросила у мамы Наташа.

– Да, есть, – ответила мама с улыбкой. Я понял, что обречен на полный проигрыш. Оставив меня смотреть телевизор, они уехали. Я втайне надеялся, что чемодан не пострадал, и моя одежда тоже там есть. Пока смотрел телевизор, немного задремал. Они приехали часа через два. Войдя в дом, и о чем-то разговаривали. Я в это время очнулся от дремоты. Я спросил у них:

– Ну что там с чемоданом?

– Сереж, да вроде в порядке. Но твоя одежда промокла. Видимо, там, где его хранили, протекает крыша. Так как моя была снизу, то не пострадала. Я ее сейчас поглажу и поедем, – сказала мама с виноватой миной на лице.

Я тоже слегка погрустнел. Наташа же, войдя в гостиную, принесла бутылочку с соком и лекарствами. Я как раз хотел пить. Выпив сок из бутылочки, я попросил взять что-нибудь с собой, на случай, если я захочу пить.

– Да я сейчас соберу все необходимое, – ответила Наташа.

 Через 40 минут мы уже ехали в машине. Я сидел в кресле, напоминающем детское, пристегнутый ремнями безопасности. Я спросил у Наташи:

– Что это за кресло? Вроде раньше не было.

– Малыш, тебя же нельзя перевозить в обычном сидении. Ты же сам не можешь двигаться. Ну, я и взяла у нас на складе. Это кресло, хоть и похоже на детское, но оно используется для парализованных людей. По сути, выполняет ту же функцию, что и детское автокресло. До медицинского центра мы доехали минут за 45. Вытащив из багажника коляску. (естественно, она была в сложенном виде), немного повозившись с ней, Наташа разложила её и привела в рабочее состояние. Вынула меня из автокресла и посадила в нее.

– Ну что, поехали проверять, кто выиграл пари?

Наташа повезла меня к центральному входу. Пройдя автоматически открывающиеся двери, мы попали в вестибюль медицинского центра. Оставив меня ненадолго в сторонке, подошла поздороваться к окну регистратуры. Мне не было слышно, о чем там была речь. Я лишь мог догадываться. Наташа, похоже, узнала, что хотела и подошла ко мне.

– Так, Оля сейчас у себя на месте. Она на третьем этаже.

Подвезя меня к лифту, стали ждать, когда он приедет. Пока мы ждали, на меня смотрела одна из женщин, стоящая рядом. Я заметил ее взгляд и покраснел от смущения. Женщина тем временем что-то прошептала на ухо Наташе. Наконец, лифт прибыл на первый этаж. Вкатив меня в него и подождав, пока все зайдут, спросила:

– Кому на какой этаж нужно?

Оказалось, что всем надо на второй. Когда все вышли на втором этаже, Наташа нажала кнопку третьего этажа. Пока ехали, я у нее спросил:

– Наташ, чего она тебе сказала?

Наташа ответила немного посмеявшись:

– Она мне сказала, какая симпатичная девочка, жаль, что так парализована. Ну, что проиграл пари?

Я насупился и сказал:

– Да, похоже, что проиграл. Но довести задуманное надо. Зря приехали сюда, что ли?

– Хорошо-хорошо, пари есть пари, – засмеялась доброжелательно на мою надежду выиграть пари.

Лифт приехал на третий этаж. Наташа посмотрела сначала из двери, нет ли рядом Оли, чтобы собой не выдать меня. Вроде ее не было поблизости. Выкатив меня из лифта, повезла к кабинету, где сидела Оля. Поставив коляску неподалеку от двери кабинета, чтобы как раз выходя из него, она не смогла бы не заметить меня, но достаточно далеко, чтобы затруднить узнавание.

– Так, шоу начинается. Я сейчас позвоню ей, и она выйдет, чтобы пойти ко мне в кабинет, а я спрячусь за углом, вон там, – сказала Наташа, показав на дальний поворот.

Оставив меня сидеть, она убежала за угол. Минуты через три вышла Оля и пошла прямо на меня. Стараясь не смотреть ей в глаза, но любопытство взяло надо мной верх, и я посмотрел. Наши взгляды на долю секунды встретились, и она мне улыбнулась, проходя мимо. Я тут понял, что окончательно проиграл пари. Услышав, как Наташа останавливает Олю, еле сдерживаясь, от смеха спросила:

– Ты никого из знакомых не встретила, пока шла ко мне?

– Нет, Наташ, не заметила. А кого я должна была встретить? – удивленно спросила Оля.

– Есть! Я выиграла пари у Сережи, – обрадовано засмеялась Наташа.

– Я не поняла, какое пари, у какого Сережи? – недоуменно спрашивала Оля.

Но Наташа заметила, что у нее начинают постепенно округляются глаза от догадки.

– Не может быть! Наташ, это он?! – спросила Оля, медленно поворачиваясь и идя ко мне, прикрыв рот рукой.

Подойдя ко мне и присев передо мной, она опять спросила,

– Сереж, это ты?!

 Я застенчиво улыбнулся.

– Я совершенно тебя не узнала, какой же ты симпатичный в этом образе.

– Ну вот Сереж, а ты боялся, что в тебе узнают парня, – сказала Наташа, поглаживая меня по руке.

– Ну, вы даете, так меня провести, это же надо - так похож на девочку. Нет, ну я видела его у тебя, ну помнишь при первом посещении. Но чтобы так! Обалдеть, это просто фантастика! Какая она красивая!

Постепенно успокаиваясь и стараясь, чтоб никто не подслушал нас, Наташа спросила:

– У тебя в кабинете никого нет?

– Нет, я там одна пока. Давайте зайдем, а то, как бы не проколоться перед коллегами. – Завезя меня в кабинет и закрыв за собой дверь на ключ.

– Ну что там с анализами крови? – спросила Наташа.

– Вот недавно смотрела. Там все в порядке. Нужно теперь снижать дозу и делать массаж и гимнастику.

– Хорошо, так и сделаем. Оль, ты извини, мы ненадолго заехали. Мы же собрались в дельфинарий и в парке прогуляться. – Сказала Наташа.

– А, ну давайте-давайте. Это как раз полезно для него, – ответила Оля, имея в виду меня. 

Так, попрощавшись с Олей, мы уже ехали в дельфинарий. За окном машины были красивые виды улиц, аллей и домов. Подъехав к зданию дельфинария, Наташа сказала:

– Я пойду, посмотрю, когда начало представления, и куплю билеты.

Ее не было минут 20. В окно машины я увидел, как она подходит к машине и садится на заднее сидение рядом со мной.

– Так, вот купила билеты. Представление начнется минут через 10. – Мельком глянув на свои часы. Мне захотелось пить, и я попросил дать мне чего ни будь попить. Достав из сумки бутылочку с яблочным соком, Наташа начала меня поить. Я с нетерпением стал сосать, удивляясь тому, как сильно я хочу пить.

–  Наверное, от волнения, – подумал я. Очередной раз почувствовал, что пописал в памперс. В это время я испытал неописуемое наслаждение от разливающегося тепла нагревающегося памперса вкупе с сосанием соски. Даже прикрыл глаза от удовольствия. Естественно, это не ускользнуло от внимания Наташи и мамы, которые, многозначительно посмотрев друг на друга, улыбнулись. Когда я закончил пить, уже пора было идти на представление. Достав из багажника коляску, разложив и посадив меня в неё, поспешили к входу. Там была небольшая очередь. Когда подошла наша очередь, у нас проверили билеты. Билетер, улыбнувшись, сказал:

– У нас на верхнем ряду есть место для колясочников, и там будет хорошо видно. Кроме того, там есть места и для вас, сопровождающих. Рекомендую пройти туда.

Наташа, поблагодарив за рекомендацию, повезла меня туда. Там действительно было устроено удобно. Сидения чередовались с пустотами для колясок, а до соседнего ряда был отступ, чтобы удобно было закатывать коляску. Наконец, поставив как надо, мама с Наташей сели по бокам от меня. Я успел разглядеть внизу большущий бассейн со специальной сценой у дальней стены. Представление началось. Первыми были дельфины. По команде дрессировщика они разгонялись в глубине бассейна и выпрыгивали из воды, перелетая через обручи висящие довольно высоко. Это было потрясающее зрелище. Одно дело - смотреть по телевизору, совсем другое - смотреть своими глазами. Дельфины делали разные трюки с мячиками, кольцами и даже забрасывали в баскетбольную корзину мячи, возили по бассейну дрессировщиков. Было много чего еще. В это время я превратился в ребенка, который первый раз попал на такое представление. Я не замечал вокруг себя никого и ничего. Представление с дельфинами сменилось выступлением дрессировщика и тюленя. Тюлень делал различные смешные позы и жесты, как бы издеваясь над дрессировщиком вызывая у зрителей смех. Смеялся и я. Мне было хорошо. По-прежнему меня ничего не могло отвлечь от такого зрелища. Был еще морской лев. Но он мало что мог показать. Под конец всей программы появилась белуха. Она проделывала примерно то же, и тюлень, с той лишь разницей, что она была в воде. Было так же уморительно смешно. Завершили программу дельфины, по команде разогнавшись до такой скорости, что выпрыгнув из воды, смогли достать руку дрессировщика, находящегося на высоченной вышке. Завершив программу, прокатили кругом почета всех дрессировщиков. Я не мог хлопать руками. Все, что я мог это смеяться и улыбаться. Кроме того, у меня тихо текли слезы радости. Я очнулся от эйфории, когда мы стали покидать дельфинарий. Видя мое хорошее настроение, Наташа улыбаясь спросила:

– Ну как, понравилось?

– Не то слово, очень! – с пылом, еще находясь под впечатлением представления. – Спасибо Наташ, я не помню, когда мне так было хорошо, я словно превратился в ребенка.

– Малыш, я очень рада, что доставила тебе такую радость.

– Ну, еще бы не понравилось, судя по твоему лицу. За тобой наблюдать было так же интересно, как и за представлением. Я даже Наташу попросила снять тебя на смартфон, – смеясь, сказала мама.

– А вам-то понравилось? – спросил я у мамы с Наташей.

– О да! Понравилось! – чуть ли не хором произнесли, переглянувшись, рассмеялись от того, что вместе ответили. У всех нас было отличное настроение, и мы поехали в городской парк. Был прекрасный осенний вечер. В это время был удивительно красивый закат. Так мы гуляли довольно долго. Мама с Наташей о чем-то беседовали на свои темы. Я же, находясь все еще под впечатлением поездки и вспоминая наиболее интересные моменты представления, даже не заметил, как крепко уснул. Проснулся лишь дома, когда Наташа меня переодевала в ползунки и распашонки с чепчиком. Во рту была пустышка. Видимо, Наташа ее вложила мне в машине, когда укладывала в автокресло. Она мне потом показала фотку на смартфоне, где я спал с соской в автокресле. Я на фотке совсем не был на себя похож по понятной причине.

 Продолжение следует...

 

 

[Арт]

Хорошо пишешь. Но по мне не хватает ГРУДНОГО кормления. Это мое мнение. Пиши дальше

 

[Гость АЛЕКСАНДР РУССКИХ]

хорошое продолжение

[малыш]

кормление будет в 3 части. но вот когда выложу не знаю. в принципе черновой текст  готов. осталось вычистить от ошибок. я буду занят до конца августа так что где-то в сентябре ждите 3 часть.  приятного чтения))))

[Гость пеленашка]

Ну вот началось, грудное кормление им подавай))) А потом детскую кроватку с высокими бортиками, манежик)))). А написано действительно хорошо. Ждём продолжение.

[Гость АЛЕКСАНДР РУССКИХ]

2 часа назад, пеленашка сказал:

Ну вот началось, грудное кормление им подавай))) А потом детскую кроватку с высокими бортиками, манежик)))). А написано действительно хорошо. Ждём продолжение.

И не говори

[allina]

С удовольствием прочитала вторую часть. Всё очень по дктски нежно и наивно.Но вот в дальнейшем советую автору не выкладывать планы по содержанию для завсегдатаев сайта.Господа и дамы просто наберитесь терпения

[Asemen]

Все круто, но есть вопрос про коляску и кресло, просто придумка или есть реальные вещи от которых вдохновлялся? Мб названия моделей в приват, мне так проще представить картину))))

 

[Yuki]

Местами ощущается что руки не успевают за мыслями и тогда часть предложения выпадает. Но остальном молодец.